…Единственная, к кому я могла обратиться за помощью, – моя подруга. К этому времени жизнь ее претерпела кардинальные изменения. И я не знаю, имел ли ее проклятый дар к тому отношение. Кирена клялась, что нет, а я старалась верить ей, однако…
Зимнее солнце было ярким. Небо – чистым. Воздух звенел, а на душеньке моей кошки скребли… и вот как быть? Попытаться вылечить силой мысли? Я бы не против, только сомневаюсь, что оно так работает. А лезть ему в голову и пробовать… не сделаю ли я хуже?
Дорожку средь клиновидных маррантов. Узкие и высокие, с серебристыми листьями, которые марранты не сбрасывали и зимой, они напоминали диковинные пирамиды. Сиял белизной девичий кумарис, прозванный невестиным цветом. И редкие желтые пятна лютиков лишь подчеркивали искристую эту белизну. Мох наползал на камни…
В конце концов, мы друг другу никто, так, чуть больше, чем случайные знакомые, и несоизмеримо меньше, чем друзья. Друзей у меня нет, не было и, полагаю, не будет, хотя понимание сего факта не отзывалось в душе моей скорбью.
– А есть с чего? – я похлопала по диванчику.
– И не могли, – проворчал он. – Где ваша мантия?