А мальчик оказался не готов к столь радикальному шагу.
– Вы ведь менталист? – я потянула алую ниточку к себе. – И как оно?
Замуж я не согласна! И дар мой, пусть я его не ощущала, но не позволю вот так взять и лишить меня его!
И реву. Сижу, уткнувшись носом в чужое плечо, и реву, как ребенок, а треклятый брюнетик, из-за дурости которого мы теперь и оказались здесь, по голове гладит.
– Какова уж есть, – странное дело, но злости я не ощущала. Сложно злиться на человека, которому не так много осталось. И что с того, что этот человек сам о том не знает.
Лицо его побелело. У губ появился характерный синеватый ободок. Глаза полуприкрыты. Дыхание поверхностное, неровное. Я слышала, как судорожно бьется ослабевшее сердце, готовое вот-вот запнуться, остановиться…