– Какова уж есть, – странное дело, но злости я не ощущала. Сложно злиться на человека, которому не так много осталось. И что с того, что этот человек сам о том не знает.
Лицо его побелело. У губ появился характерный синеватый ободок. Глаза полуприкрыты. Дыхание поверхностное, неровное. Я слышала, как судорожно бьется ослабевшее сердце, готовое вот-вот запнуться, остановиться…
Я все-таки вышла на улицу через соседнюю лавку, хозяин которой и не пытался меня задержать, только нахмурился, вздохнул и махнул рукой. Кажется, соседство это дурно сказывалось на бизнесе. Малкольм обнаружился у витрины, на которой были выставлены шоколадные конфеты, фигурки шоколада и просто шоколад в блоках.
Малкольм вновь вздохнул, выводя меня из состояния презадумчивого. Нет, в панику ударяться я не спешила. Все же рациональное воспитание техногенного мира не позволяло до конца поверить, что вся эта сказка про демона – не сказка вовсе.
…Позже я создала несколько форм с куда более мягким воздействием. Я уговаривала Кирену подождать, однако ее терпение иссякало, а положение при дворе оказалось неустойчивым. Его величество не испытывал прежней привязанности, а ее величество, как понимаешь, не собиралась упускать возможность раз и навсегда избавиться от излишне назойливой фаворитки. Это безумно злило Кирену.
– Айзек, – я пнула блондина, благо сидел он рядом. – Сходи-ка… уведи его на прогулку… придумай что-нибудь… лучше притворись сумасшедшим, которого срочно надо проводить. Рыжий, у тебя ведь есть ключи от комнаты?