Последние слова Айзек произнес очень уж громко, подозреваю, не для меня, а для господ, весьма жаждущих выяснить, что же произошло.
И массивный кусок горного хрусталя над головой. Пожалуй, троном оно и было, но несколько устаревшим, ныне годным лишь как накопитель.
И те лиловые пузырьки, которые, будто шампанское, бурлили в крови молоденькой девушки. Пузырьки наполняли ее счастьем, и девочка смеялась, хватала мастера за руки и твердила, до чего же она счастлива… ведь она любит… любит самого чудесного человека во всех мирах.
– Скажи, дорогой, – санор Альгер не спускал с Малкольма взгляда. А глазенки водянистые, пустые, в такие смотреть, что в бездну плевать. – А смог бы ты вот ее, скажем так, использовать – испытывая искреннюю и глубокую симпатию, предложить своему приятелю?
– Если получится, то свидимся. А нет… спасибо за все…
– Стерва? – я подвинула стакан с компотом поближе к себе, а то с Марека станется пробу снять.