– Через полтора часа в «Садовой галерее» на Сухаревской, – не среагировала на мой очередной выпад Женька.
Я остановился у двери своего кабинета, достал из кармана телефон, а после убрал его обратно. Нет, позвонить надо обязательно, но не отсюда. Ушей тут больно много.
– Да что корову! – разошелся Родька. – За рупь на Волге об те времена…
С третьей бутылки Мезенцеву здорово развезло, да так, что мне пришлось ее в такси буквально паковать. Там она умостила свою рыжую шальную голову на мое плечо, нецензурно выругалась (причем досталось конкретно мне, ибо прозвучала моя фамилия) и засопела носом, да настолько звучно, что шофер даже хохотнул.
– Нет, – покачал головой безопасник. – Силуянова. У нас и документы из клиники на этот счет есть. И ваше имя он назвал, Марина Михайловна Мирошниченко, причем полностью, и в присутствии незаинтересованных свидетелей. И это я еще не упоминал про все те же психотропы, которые тоже могут всплыть.
Знакомству. Он даже имя свое Витьке произнести не дал.