– На людей посмотреть да себя показать, – кокетливо улыбнулась подружка. Взгляд стражника пробежал по ее фигуре, стал масленым. Это какой-то особый Юлькин талант – даже в закрытом монашеском платье выглядеть соблазнительно.
– Знаешь, лучше бы ты сказала «нет», чем рассмеялась мне в лицо.
– Давай, Брюс! – подбадривала я тяпку. – Мочи японцев!
Солнце щедро облило нас светом, и я наконец почувствовала покой и радость в душе, улыбнулась.
Я подняла тарелку, в которой уже копошился десяток червей. Брюс, выполнив рутинное задание, выпадавшее на каждое четное число, отряхнулся и направился к грядке, на которой потихоньку расправляли листочки тыквенные ростки. Вдруг тяпка замерла, будто прислушиваясь, и поползла медленнее, аккуратно переставляя зубчики. Я заметила порванное ухо Греха, торчащее из травы. Брюс приблизился к спящему коту, розовая ручка с китайским клеймом мелко завибрировала, дернулась. Тяпка подпрыгнула, упала сверху на Греха, и я опрометью бросилась ему на выручку. И так ухо рваное, зубы обломанные, еще лишних дырок в шкуре не хватало! Но Грех, перевернувшись на спину, блаженно жмурил яркие желтые глаза, а Брюс аккуратно чесал ему черный с проседью животик.
В дверь постучали, и я впустила домового.