Дорога, видимая в прогалинах меж стволами, оставалась пустынной. Мы прошли с километр, как Паляница вдруг указал рукой вперед. Над деревьями поднимался дымок. Мы прибавили шагу. Спустя несколько минут деревья расступились, и мы, не сговариваясь, замерли. Коля потянул с головы шлем.
– Как он может! – возмутилась Люба. – Пьяница! Какой пример для подчиненных!
– Вас, товарищ Волков, я попрошу остаться.
Танк проломился сквозь чей-то сад и, безжалостно тряся прицеп с десантом, вывалил на дорогу. Быстро пронесся по ней, взлетел на холм, за которым оставили раненых.
Удивление переросло в радостное изумление.
Через город ехать было тяжело. Налеты уничтожили большую часть зданий, сровняли с землей центр. По улицам бродили отряды гражданских, пытающихся откопать очередной завал, ехали телеги с добром, беженцами, ранеными. Стайки женщин с детьми пробирались к вокзалу. Их взгляды, полные безысходности, изредка вспыхивали, когда навстречу попадались организованные части. Сбитые из обозников, тыловиков, комендантских взводов маршевые роты шагали к фронту.