Удивление переросло в радостное изумление.
Через город ехать было тяжело. Налеты уничтожили большую часть зданий, сровняли с землей центр. По улицам бродили отряды гражданских, пытающихся откопать очередной завал, ехали телеги с добром, беженцами, ранеными. Стайки женщин с детьми пробирались к вокзалу. Их взгляды, полные безысходности, изредка вспыхивали, когда навстречу попадались организованные части. Сбитые из обозников, тыловиков, комендантских взводов маршевые роты шагали к фронту.
Люба повела плечами. Как все комсомольцы, она не верила в Бога, зато в него верили мать и бабушка.
– Товарищ лейтенант! – подскочил Коля. – Лежите! Вам нельзя!
– Огнем «сорокапятки»? Окопанную? Пока по одной пушке будем гвоздить, вторую развернут… Тем временем самолеты взлетят. Одной «штуки» нам за глаза хватит. Они бомбы, как яйца в корзинку, кладут. Сдохнем.
– Застрелен. – Олег посмотрел на меня. – Лейтенант Паляница подоспел вовремя.