«Какой «отход»? Ведь не уцелеет никто! Это же смертники!» – думал полковник, поспешая следом.
Она замерла и глянула перед собой. Из-под рыжих бровей на нее смотрели василькового цвета глаза. Люба скользнула взглядом дальше, на шею в вороте серостальной гимнастерки и черные петлицы с эмалевыми треугольниками. Тело ее обмякло, из горла вырвался всхлип.
– В кринке – молоко. Хлеба Коля принесет.
– Надо было деревню насквозь проехать и тогда возвращаться, – процедил сквозь зубы Волков.
– До парада им еще копать и копать! – заметил полковник. – Землицу. Для окопов и могил.
По лицам их было видно, что ни хрена им не понятно.