– Пит, выручайте! Господа, вот кто нам нужен! Я вчера смахнул со стола чашку чая, так, представляете, Булль подхватил ее на лету, пока она падала. Никогда не видел такой реакции!
Фандорин повернулся к реке. Широкая, ко всему безучастная, она поблескивала розовыми чешуйками. Эраст Петрович чуть наклонился, прищурился. На миг зажмурился, а, когда снова открыл глаза, они горели ледяной яростью. Фандорин издал нецивилизованный звук, весьма похожий на рычание. Дернулся бежать за Клочковым – но оглянулся на кусты и, чертыхнувшись, вернулся к месту убийства.
Докторша преувеличенно, очень неприятно расхохоталась.
На станционный путь въехал товарняк, извещая гудком, что следует без остановки и не снижает скорости. Когда паровоз поравнялся с началом платформы, то есть оказался уже совсем рядом, Цукерчек сделал нечто невообразимое: швырнул свою живую ношу вниз, на рельсы, а сам припустил по перрону со всех ног, придерживая прыгающий ранец.
– Да, – пробормотал тот. – Два раза… Первый раз – за неделю до убийства. По иному делу… Такое вышло совпадение. – И прибавил непонятное: – А может быть, и не совпадение…
Тот потемнел еще больше. Сжал вожжи в больших, сильных руках.