Я постепенно успокаивалась. Слезы высохли, и я пришла в себя в достаточной степени, чтобы мне стало стыдно за только что устроенную истерику. Теперь я не знала, как посмотреть Дамиану в глаза.
– И что же было потом? – полюбопытствовала я.
– Совершенно нормально. Как раз для этого это все и делается. В том, чем мы сейчас занимались, был только один недочет, хотя и очень грубый.
Люди, направлявшиеся к выходу из храма, останавливались и прислушивались. Вокруг нас потихоньку собиралась толпа. А я внезапно начала злиться. И поняла, что больше не хочу, опустив глазки, терпеливо выслушивать все, что ему заблагорассудится сказать. А еще поняла, что вовсе не обязана это делать. Он ведь не мой учитель, а просто жрец из городского храма. А я уже не пансионерка, а виконтесса.
– А неужели не понятно, что женщины иногда покупают такие вещи, о которых мужчинам знать совершенно необязательно? – язвительно осведомилась я.
Я опустила глаза, чинно принимая извинения. Виконт и понятия не имел, насколько чувства, испытываемые мной к отцу в данной связи, были похожи на его собственные.