— Габи, не позорься, — Богуслава не выглядела ни смущенной, ни напуганной. — Тебе показалось, что ты застала в Войтеховой постели меня…
…но никаких пышных свадеб под королевскими знаменами. Толерантность толерантностью, но Его Величество крепко подозревал, что в народе к эуропейским тенденциям отнесутся без должного энтузиазма.
Камера щелкала, запечатлевая все в мельчайших деталях.
Лихослав знал, что его запрут, но не думал, что в камере.
Хотелось с негодованием опровергнуть сие предположение, но врать себе Евдокия не привыкла.
Тихонько взвизгнув, Гавел упал на спину, и когда нежить — а в том, что князь после смерти обратился в нежить, он не сомневался — села на грудь, закрыл глаза.