– Японские ёкаи, – уточнил Сакурай. – Те, кто в хороших отношениях с Аматэрасу. В той же Европе относительно недавно, – покрутил он ладонью, – ёкаи воевали с рабами Христа. Там так вообще последователи бога, и что?
– Божечки… – пробормотал я, покачав головой. – Что скажете, Мацусита-сан, есть у вас на примете нужный человек? То есть – ёкай.
Впрочем, злость продержалась недолго, вскоре меня вновь наполнила тревога и раздражение. Я вообще во время боя долго не злюсь. Так ещё и раздражение ушло на второй план, уступив место страху за близких. Я буквально кожей чувствовал, как уходит время. Оно у меня ещё было, но и противников не сильно меньше стало. Около тридцати ёкаев по-прежнему с безумным фанатизмом продолжали на меня нападать.
– У меня вся жизнь такая, ваше величество, я привык, – произнёс я.
Мне на такие мелочи было пофиг, так что я не спорил.
Я уже понял, к чему он ведёт, но не знаю, кто именно по его версии совершил ошибку. Сейчас, похоже, и узнаем.