– Кроме татарского, какими языками владеешь, Фатима?
Подумал я, подумал – и ушел из той деревни, где все пропадает.
Всех мальчишек Фатима называла Искандерами: малолеток из штабного, подросших ребят из пассажирских вагонов. Не про себя, не тихо и в сторону, а громко и вслух. А еще обнимала и целовала.
Это воцарившееся между ними согласие тоже успокаивало. Будто мед и мыло можно было купить на ближайшем базаре за три копейки. Будто мед и мыло могли помочь.
Да, докатят. Только четыре сотни останутся потом под крышей, кашу эту молочную лопать, а одна сотня – на улице. И аккурат же через полмесяца – зима.
Забряцали, напрягаясь, сцепки. Колеса лязгнули по рельсам, и эшелон пополз, тяжело скрипя металлом и деревом.