Мне потребовалось немногим менее часа. Адемская публика слушала меня в пугающем молчании. Когда я закончил, Магуин подала мне руку и помогла спуститься с камня, точно я был дамой, выходящей из кареты. И указала вверх, на холм.
— Ну уж чайку-то ты выпить можешь! — сказала она, взяв меня за руку и решительно усадив на стул. — И перекусить по-быстрому. Ты бледен, как высушенная кость, а у меня тут завалялся кусочек сладкого пудинга, и съесть его некому.
И мне было интересно посмотреть, как он дерется. Я был наслышан о ловкости легендарных адемов и надеялся, что он выбьет из тупой Дедановой башки часть его ворчливости и строптивости.
— Готово, — сказала она. Но, когда она посмотрела на меня, глаза у нее расширились от изумления…
Бредон взял его и продолжил читать, бледнея все сильнее.
Она не просто назвала себя. Она торжественно объявила это. Как будто подняла гордое знамя, реющее на ветру.