— Готово, — сказала она. Но, когда она посмотрела на меня, глаза у нее расширились от изумления…
Бредон взял его и продолжил читать, бледнея все сильнее.
Она не просто назвала себя. Она торжественно объявила это. Как будто подняла гордое знамя, реющее на ветру.
У Мартена на лбу была внушительная багровая шишка: то ли он приложился, когда я его повалил на землю, то ли потом, когда я волочил его на холм. Шишка была болезненной на ощупь, но Мартен уверял, что ему не раз случалось получать шишки похуже в кабацких драках.
Я сосредоточился, пробормотал связывание и повернул свою половинку веточки.
Это воспоминание на миг обрадовало меня, а потом оборвалось, как недоигранный аккорд утраты. Мой спящий разум вновь погрузился в дремоту. Я снова переключил внимание на Фелуриан, стараясь понять.