«Но теперь, ясное дело, все кончится, — с горечью подумал Малыш, — а все из-за этих дурацких журналистов».
Чуть погодя Карлссон вернулся. Без мешочка, но с зажатыми в кулачке вставными зубами дяди Юлиуса.
— Здорово, что я приберег ее от обеда, хотя сначала собирался бросить в мусоропровод.
Но Малышу больше проказничать не хотелось. Он стоял не двигаясь и ждал, когда поднимутся пожарные.
Карлссон облокотился на подушку и замурлыкал так, как мурлыкают кошки, со всеми удобствами развалившись на диване.
— Боже милостивый! — воскликнула она. — Господин Янссон, вы что, перестилаете постель?