Он замолчал. Молчал и Карлссон, сидя с надутым видом на своей скамеечке. В кухне стояла удручающая тишина.
Потому что он вспомнил про записку, которую оставил у себя в комнате. А ведь сейчас было уже довольно поздно.
Малыш тут же почувствовал себя жутко неуклюжим и решил даже не пытаться осваивать летательное искусство Карлссона.
— Кстати, о доме, — сказал он, — кто разрушил мою башню и куда подевалась моя фрикаделька?
— Можно колоссально ретировать людей, поедая их булочки, — сказал Карлссон.
Этот вечер Малышу никогда в жизни не забыть! Фрёкен Бокк, сидя на стуле, плакала, а Карлссон стоял чуть поодаль, и вид у него был почти что пристыженный. Никто не произносил слова, все было просто ужасно.