– Почему? Такой же бездарь, как вся их труппа. Но не огорчать же парнишку…
– Продал бы, ваше преосвященство. Я грешен.
А этот голос тоже знаком. Тот мужик, что в окно выглядывал, когда я подсел…
Эта похвала придала мне силы. Сжав зубы, я сдержал крик и, когда облачная фланель накрыла нас, не издал ни звука.
– Щеки не надувай, Маркус… Хелен, Луиза, гляньте!
Парень кивнул, по руссийскому обычаю ладонь к сердцу прижал, на кухню двинулся. Вскоре подали борщ – он всегда в огромном котле стоит готовый, – тарелки с рубленой вареной бараниной, вазочку со злой горчицей, черный хлеб.