Все цитаты из книги «Холодные берега»
– Титул. Сделал меня принц графом Печальных Островов.
Очкарик пальнул еще раз. Хозяин ресторана как раз к покалеченному Голиафу припал, одной рукой в ужасе изувеченную часть щупая – было это смешно и постыдно, будто в похабном представлении комедиантов …
Я первый раз увидел, как лезут в Холод при ярком свете, и так близко.
Летунья подозрительно посмотрела на меня, но чуть расслабилась.
Один взгляд хозяина – и девица двинулась к входу.
Я сообразил, что жую кусок лосося вторую минуту, торопливо проглотил, сам подлил себе вина. Вопросительно глянул на стражников, улыбнулся подобострастно. Им вина еще не принесли, и очкарик без ложной…
…Если довелось путешествовать, то быстро привыкаешь спать на ходу. В крестьянской повозке, в утлом челноке, верхом. Если довелось много путешествовать, то и на своих двоих бредешь в такой дремоте, чт…
– Не на сцене, не командуй, – отрезал я. – Где мальчишка, игравший в пьесе младшего принца? Быстро!
– И что? Клипер вдогонку за тобой снарядят? Велика птица! Пошлют с оказией приказ повесить на месте или обратно отправить.
Сколько же времени? Часов пять утра, наверное. Еще часок нам обеспечен – хорошо, что небо тучами затянуто. А дальше все. Рассвет, солдаты в казармы начнут возвращаться, так и возьмут нас.
– Да? Неужели? Святая сестра, я видела много чудесных реликвий! Пила из колодца, что Сестра в пустыне вырыла, чтобы Искупителю воду принести! Частицу святого столба трогала! Писания подлинные видела!…
Мне уж проще, прости Сестра, думать, что забыл о нас Бог…
– И это все, что ты придумал? Кем мы будем называться? Гениально!
Спускались мы по лестнице, неторопливо, у лифтов собралась слишком большая очередь. Видно, все торопились по ресторанчикам, гостиницам, а кто и на последние паромы. Небольшая толпа еще была в кунстка…
– Не будешь ты стрелять, – сказал я. – Ты жадный, конечно, и риск любишь. Только…
– И там настоящего победителя узнают? Того, кто и впрямь самый сильный?
– А нужна нам карта, – продолжил я. – Сама знаешь, какая. И еще… запал.
– Положено, брат Ильмар. Прости мою горячность. Говори, сомневайся, я счастлив буду развеять твои заблуждения. Спрашивай, брат.
– Знаток, – возмущенно сказала Луиза, расставаясь с богатствами.
– И чем же я угодил? Неужели так удачно курицу выбрал?
– Я, моряк, жизнь провел, высокородным в такие места заглядывая, где аристократ от крестьянина не отличается. Служил верой и правдой. Получил в награду титул глупый… малое содержание, и повеление жит…
– Решайте быстрее, сеньор. – Возница сверкнул белозубой улыбкой. – У нас график.
– Церковь не едина в отношении к Маркусу и тебе, Ильмар.
И тут решение нашлось само собой. Я вышел к лионскому театру, где как раз начиналось представление. Людей было немало – может, и впрямь хорошая труппа? А давали мольеровского «Тартюфа», вещь при долж…
– Конечно, мы тут каждый год играем… А кого спросить?
– Никто в вашем монастыре не знает о… личности Маркуса?
– Чтоб такой, как ты, и не сумел щепкой замок снять…
– И не говори. От Миракулюса дохода больше, чем от любого рудника.
– Нет. Высоты боится. Всегда находит предлог, чтобы в планёр не садиться. Зато площадка у него в порядке, склады забиты, ангары сухие, лошади отборные, дисциплина крепкая…
– Спасибо… – Я вернул фляжку. – Обещаю себя вести тихо.
– Все же ты дурак, – сказал я стражнику, за миг до того, как лезвие пронзило его сердце.
– Когда все закончится, Ильмар, я хотела бы видеть тебя в добром здравии и с подтвержденным титулом.
– Может быть, ты и права, Хелен, – признал я. – Очень даже возможно. Ну, что будем делать дальше?
– Хелен. – Марк не отводил взгляд от летуньи. – Что ты имела в виду? Когда про меня и про Слово говорила?
– Конечно, нет. Если платить, то сюда и младенца пропустят. И никто внимания не обратит.
– Нет на тебе греха. Вели освободить дорогу.
– Хорошо идет, – с завистью и восхищением произнесла Хелен. – Не знаю… слишком высоко, чтобы стиль понять. Но что-то знакомое есть…
– Один точно есть. Как бы еще в гарнизоне узнали, кто я?
Обдало меня таким ознобом при этой мысли, словно я и впрямь это Слово узнал и дотянулся до вечного Холода.
А перед нами уже возникал линкор. Мы должны были пронестись над ним… и, кажется, нас заметили.
– Ничего… никуда… не уйти… – со всхлипами говорила Хелен. – Все… пощады не будет…
Главное ведь в жизни – сама жизнь. Любой грех замолить можно, любую беду поправить. Пока живешь – всегда найдется место и радости, и надежде, и любви.
– А ты, Ильмар? Еще не разобрался с замками?
– Страна Чудес на Капри. Старый лекарь считает, что для мальчика это самое радостное и светлое воспоминание в жизни. Он будет добираться именно туда. Скорее всего уже там. Или по меньшей мере был в М…
– Да. Все равно я уже натворила дел на двадцать трибуналов. Ты лишь приводишь приговор в исполнение. Работай, вор! Времени у нас нет!
На миг он запнулся. Я уже понял, куда ветер дует, но покорно ждал.
Но этот, с укоренившимся прозвищем Шутник, был слишком осторожен, чтобы попасть в руки отчаявшегося, и достаточно умен, чтобы не злить без нужды весь этап. Велик ли труд – разобраться, кто виноват, п…
– …подстраховываются. Высадка десанта по плану «Дворец», для захвата чужих столиц. Уничтожают весь транспорт…
– Какая граница? – занервничала Луиза. – Куда мы летим?
– В хрониках сказано, что на самом деле это был мальчик, – объяснил он. – И вовсе он не поднимал тревогу, а просто затушил фитиль у бомбы, под казарму заложенной.
– Вначале нам надо уйти с острова, – решил я. – Хелен, скажи, кто знает про твое задание?
Я посмотрел вниз, встретился глазами с мальчишкой.
– Осторожнее, дубина! – ругнулась Хелен. – Простите, принц…
Сервировалось все это на целом листе свежей газеты. В этом половина цены и была. Есть полагалось руками, потому вместе с закуской принесли две чаши с водой для омовения рук до и для споласкивания пос…
– Можно, – поразмыслив, сказал кузнец. – Это – хорошие слова.
Среди них старших не оказалось, охранники переглянулись, будто надеясь, что товарищ возьмет ответственность на себя.
– Если сможешь, стащи с меня куртку, – предложила Хелен.
– Знаю его. Видела как-то в Доме… года три назад. Над ним вечно хихикали… его служба была – любовниц высокородных лечить, аборты делать, роды принимать, дефекты лица исправлять… Еще шутка такая ходил…
– Ты мои деньги не считай, – оборвал Нико. – Ладно, я не сдам. А слуги?
Здесь цены были еще выше, чем в «Оленьем Роге». И само здание побогаче, внутри на цепях люстры висят, поверить трудно, железные – искусной ковки, с керосиновыми лампами.
– Прими мое прощение, – спокойно сказал епископ. – Как звать тебя, брат?
– Ты днем в Лион прилетела, – сказал я. – Верно? Километрах в тридцати от города включала толкач.
Может, и меня такая судьба ждет? Как поведаю все, что знаю, так и напомнят – сан не зря дан. Отправят в Конго, Канаду, Ниппон или иную окраину мира. Неси свет веры, бывший вор Ильмар…
– Где пацана-то оставил? – небрежно спросил Нико.
– Не душегуб я. И форму ни с кого не снимал! И тебе вреда не причиню!
– Конечно. Вдруг там есть сцена, как одна известная летунья вывозит Маркуса и Ильмара с Печальных Островов? Планёр там всякий, разбитый, а также иные сцены…
– Вместе уйдем, – сказал я. – Обшарь карманы у того стражника.
– А все-таки вру я. Скучаю по нему. Подлости в мальчике не было. Наоборот, этакая обостренная жажда справедливости. То он учением Энгельса увлекается, то начинает русский учить – чтобы сочинения нойо…
– Остыньте, высокородные! Графиня Хелен, тебе было поручено отбить Ильмара у святого паладина Церкви?
Сидел я, потягивая коньяк, закусывая крохотными тартинками с черной икрой и ломтиками вяленой конины, щедро приправленной перцем, по руссийской моде. Никто на меня внимания не обращал. Пришел богатен…
– Допустим, и я тоже, – зло огрызнулся я.
– Верных деталей? – Я с сомнением посмотрел на Хелен. – Если ты думаешь, что принц спер любовное письмо…
– Собирались в Австралию направить, – сказал я. – Но тут Лондон взбунтовался… две недели вдоль берегов ходили, народец пугали.
Словно со страху руки все сами сделали, по курку ударили, взвели, барабан провернулся, новый патрон подставляя, крючок спусковой щелкнул, и ударил выстрел.
Марк впился в меня, попытался придавить к креслу. Какой там… я толкнул его так, что мальчишка спиной уперся в матерчатый потолок. Дрожащая под напором ветра ткань захрустела, разрываясь. Марк дико за…
Снова хохот. Аристократы потешались от души.
В дальнем углу Волли-сладкоголосый затянул прерванную появлением надсмотрщика песню. Длинный язык довел его до каторги, но выводов он из того не сделал. Что говорить, третий раз сажают, а Волли честн…
Я поморщился, его голос рвал очарование, грубо, словно ржавая пила, нарезающая дрова из алтаря заброшенного храма…
– Глупо. Разве что Хелен меня в тринадцать лет рожала…
– Я не о том, – терпеливо объяснил Марк. – Я о силе своего Слова, о его пределах!
– Достаточно неприятно, – осторожно сказал я.
Печальных Островов – три, но мы сейчас стояли у берега большего, самого обжитого и самого красивого. Скалистые берега, поросшие сочной зеленью, бурые холмы вдали, форт на огромном крутом утесе, госпо…
Мы торопливо шагали по дорожке, довольно прилично освещенной фонарями. Предутренний ветерок нагонял легкий озноб. Миракулюс готовился проснуться, но, когда по острову пронесется слух, что беглый прин…
Епископ амстердамский, брат во Сестре Ульбрихт, был парализован. Он сидел в легком деревянном кресле на колесиках, одетый в одну ночную рубашку. Еще не старик, хоть и пожилой, но весь высохший, прикр…
– А дальше? Велишь по чужим землям скитаться? Среди дикарей, что до сих пор железа не знают, жить, – ракушки воровать и ножи костяные?
– Маркиз Отто, которому требовалось срочно прибыть в Версаль из Вены, обделался в первую же минуту полета. Не очень аппетитный факт, но, увы, весьма распространенный. А ты боялся, но сумел подавить с…
Сказано это было просто, без лишней гордости, и я кивнул, соглашаясь.
В рясе исповедника, накинутой поверх моего, краденого, плаща, я выглядел как очень-очень крупный, даже толстый священник. Среди Сестриных слуг такие редкость – хоть и отказываются многие из них от му…
Марк замолчал на миг. Ему было неприятно говорить, и я его понимал.
– Это так. Только кроме Страны Чудес нет в Европе другого места, которое Маркус знает досконально.
– Ты понимаешь, что такое титул младшего принца?
– А еще что тебе показать? Сплясать тарантеллу или штаны приспустить?
– А что ты скажешь, Маркус? – ласково спросила Хелен. – Я ведь все понимаю. В моем замке хранятся мощи святого Яна Пражского… я знаю этот трепет… Прикоснуться к святыне…
– Дурак, что сюда пришел. Неужели читать разучился? Я специально у дверей плакат вывесил… думал, поймешь.
– А может и не стать, – задумчиво сообщила Хелен. – Но, знаешь, тут главное – загадывать по максимуму. Надеяться на лучшее.
За ночь на улице стало еще ветренее, накрапывал мелкий противный дождь. Хелен плотнее закуталась в плащ, и мы двинулись по улице, мимо роскошного небоскреба «Ганнибал-отеля». Улицы казались пустынным…
– Позволите выполнять? – спросил один из охранников, безоговорочно признавая меня главным.
Крылья планёрные, из тонких реек и растяжек собранные, материей обтянутые, под напором толкачей выгибались и вибрировали, вот-вот отвалятся. Весь планёр скрипел и стонал, жалуясь на злую судьбу. Каза…
Десяток стражников, охраняющих нас, казался куда расхлябаннее корабельных матросов. Даром что вооружены прекрасно – и самострелами, и бронзовыми палашами, а у одного даже пулевик в руках. Зато форма …
– Тише, тише, – сказал я, подтаскивая стражника к стене. Он даже сам перебирал ногами, тупо глядя мне в лицо. – Что, неприятно?
– Впереди стражник, – резко сказала Хелен.
Про червей я соврал. Только сейчас Марку нужна была такая ложь – противная, отрезвляющая.
– Слушаю тебя, брат мой. Во имя Искупителя и Сестры, сними с души грех…
– Благословите меня, святой брат. Благословите, ибо я грешен и нечестив.
Не издав ни звука, Кастор рухнул на пол. Глаза остались открытыми и растерянно взирали на брата во Сестре.
Я продолжил. И про корабль тюремный рассказал, как душегубцев утихомирил, и про то, как звяк железный ночью услышал. Нико слушал, облизывая губы, кивая, прикладываясь потихоньку к бокалу.
Правильно так правильно. Я уснул. Мне снилось, что мы снова взлетаем с острова, ревет ракетный толкач, только это уже было не страшно, наоборот, я сам сижу на переднем креслице, дергаю рычаги, и мате…
Вот только выпить было толком нечего. Виски – грубое, мерзкое, бренди уступал и самому плохому галльскому коньяку, пиво – хуже, чем в Амстердаме, вина и вовсе нет. Бедолаги, неужели они в Колониях то…
Черная тень метнулась к нам, я вытянул вперед руки с кинжалом. Когда между нами оставалось шагов пять, пес прыгнул, норовя вцепиться в горло, как учили.
– Скажи, дружок. – Хелен достала из сумочки монетку. – Если бы ты искал на острове женщину средних лет с невыразительным скучным лицом… куда бы двинулся?
– Если ты вспомнишь еще что-нибудь важное, то заплачу вдвое. – Я убрал ладонь с денег. Монетки мигом перекочевали в карман парнишки.
Планёр дрогнул и покатился вперед. Очень резко, видно, колеса на тормозах стояли, а теперь Хелен их отпустила.
– Что? – возмутился я. – Да я… Я сам слышал, как офицеры говорили, что это каторжник пацана с собой прихватил!
Я разлил по тарелкам суп, и мы молча поели. Неужели старик не врет? Что лекарь – возможно. Но чтобы барон… и в такой глуши… один… в маленьком доме…
– Ильмар… в Рим… в Урбис… Пасынку Божьему скажи, что я… смиренный Рууд… тебя спас и к нему…
Под кабинетом оказалась маленькая темная комната. Волна густого пряного запаха шибанула мне в нос. Перегнувшись, я попытался определиться.
Карета вдруг дернулась, стала тормозить. Святой паладин глянул в окно и вдруг дернулся, бросая на пол бокал. Вино сочными брызгами запятнало дорогую обивку.
Хорошие возницы. Молчаливые, нелюбопытные. И крепкие, не зря за поясами мечи носят. Видно, глупости я Рууду говорил, одиноких путников больше бед подстерегает. Наткнулись бы на банду душегубцев, что …
– Конечно. Идем, святой брат. Вот только…
Легкое дело – после такого напутствия расслабиться.
Можно было поблагодарить тех церковных чинов, что придумывали подобное облачение для монашек. Когда Луиза избавилась от верхней накидки с капюшоном и платка, из четырех юбок оставила одну, самую коро…
На эти слова я не отозвался. Невелик вес. Зато хватит денег домой добираться.
Марка трясло, когда я наконец-то втащил его в кабину. Лицо у мальчишки было красное, глаза как у кролика. Это встречным ветром вмиг исстегало… и как он ухитрился Слово произнести…
– Порта дождаться. Поведут на канате, дело обычное. Ну и… в общем, можно уйти.
– Как? – тупо спросил я. – Тут взрывать надо… стекло ладно, а балки чугунные?
– Однажды я с ним разговаривал, – глядя в пол, произнес Марк. – Года три назад, не больше. Тогда Владетель сказал… что я был бы хорошим принцем. Настоящим. Если бы еще немного жесткости взял в себя, …
Луиза промолчала, только побледнела слегка, будто ожидая, что ей предложат спрыгнуть. Я посмотрел вперед, на берег, и решил, что дотянем точно. Расстояние-то небольшое, не через полдержавы лететь…
Когда же он настоящий, когда по каторжникам плачет или когда помощников себе вербует? Или и так, и так?
– Дурная наследственность, – продолжил лекарь.
Как все просто у них! Кастор отступил, освобождая проход. Мы вошли в большой зал, больше всего напомнивший мне чиновничью канцелярию. Столы, заваленные бумагами, стеклянный сосуд, в котором мок, впит…
Накинув не успевший просохнуть плащ, я вышел из кабинета, притворил дверь, спустился в зал. Публика за это время успела вся поменяться, и стало ее поменьше.
– Не дай его подвигу пропасть даром! – прошипела летунья. – Опомнись!
– Да что тебе Луиза, ты же всеми нами вертишь, свои планы строишь! – внезапно прорвало меня.
Я машинально взял клинок. Посмотрел на узорную рукоять, на протравленное лезвие.
– Однако, когда паладин прибыл в Лувр – с повелением доставить под охраной найденную книгу и самого Маркуса – мальчика просто для проверки, понял он что-нибудь в тексте или нет, – младший принц уже и…
Возле круглого павильончика толпился народ, вокруг были расставлены на траве плетеные столики. Запах горячей еды мог послужить ориентиром даже для слепого.
– А вот Жерар Светоносный писал, что Слово – искушение, данное людям в испытание…
Пулевик у него был попроще моего, не многозарядный, а двуствольный. Зато орудовал он им ловчее. Как я ствол увидел, так сразу на спуск и нажал. В молодости доводилось мне стрелять из армейского ружья…
Дерьмо – не беда. И не такое терпели. Другое дело – рудничную вонь нюхать, вот от нее можно и вовсе дышать разучиться.
– Если духу хватит, так соври стражникам, что я туда убежал. – Я махнул рукой к морю. – Тебе все равно, а мне поможет.
Я понимал Хелен. В порыве энтузиазма, обрадованная мелькнувшим следом, она поставила все на Миракулюс. И что ей теперь делать, если мы не найдем Марка? Вскоре так или иначе станет ясно, что именно Хе…
– В основном. Есть акции у частных владельцев, у городов и провинций немного. А в основном – Дом владеет.
– Я в порядке, – сипло подтвердил Марк. Простыл он, что ли, от Холода?
Брат Рууд молчал. Лицо его медленно шло красными пятнами.
– Марк. – Я постарался, чтобы в голосе сейчас появилась вся строгость, от природы отпущенная, и несложно это было сделать, честно скажу. – Я дурью страдать не намерен и голову в петлю не суну. Не хоч…
– Нет, не все. Сейчас будем творить маскарад. Доставайте пудреницы.
Эту историю я смутно помнил. И даже догадывался, что наглый налет душегубцев на высокородную даму был организован самим Нико. Рискнул он тогда – останься бандиты в живых или успей убить баронессу, хо…
Душегуб мгновенно заткнулся, и наступила благодатная тишина. Скрипели койки, порой прогибалась под чьими-то шагами палуба, стучали в борта волны. Суденышко маленькое, для быстрого тюремного клипера п…
– Ну, если то, что про него говорят, правда… Конечно, он может и по-другому поступить…
В мою ладонь лег теплый металлический цилиндрик. Не веря удаче, я откинул колпачок, провернул колесико. Вспыхнул желтый язычок пламени, вырвал из темноты бледное лицо Марка.
– Какие еще лошади? – спросил я. Но мы уже пришли к каморке бывшего летуна Питера.
Хелен сидела в стороне. Левая рука у нее была замотана в самодельный лубок, она как раз затягивала зубами последний узел.
Они и не таились ничуть. Вовсе не для того порт оцепили, чтобы нас поймать, – понимали, что мелкая рыбка в любой сети прореху найдет. Отпугивали они нас от порта, вот как. Ясно давали понять – не под…
Две тысячи лет назад Искупитель, которому судьбой иная жизнь предназначалась, за добродетели свои стал Господу приемным сыном, отражением его земным. И пошел по земле арамейской, вокруг себя апостоло…
Планёр дрогнул – последний толкач отцепился, и, кувыркаясь, полетел вниз.
– Мы идем вместе, Ночная Ведьма? – спросил я, помолчав.
– А сам-то ты себя понимаешь? Ну с чего тебя искать будут?
Любят служители Церкви, едва что-то им самим непонятно, перевести разговор либо на промысел Божий, людьми непостижимый, либо на смятение души и борьбу света и тьмы.
Молодец, уже входит в роль. Только куда они собрались?
И где только прятал – досмотрщик ведь был умелый, в такие места заглядывал, что и вспомнить противно. А все равно – пронес!
– Счастливый ты, – непонятно сказал он. – Дай куру.
Подсадил я мальчишку обратно на койку, цепь громко забренчала, и уж теперь точно не один каторжник проснулся. Заворочались, закашляли, закряхтели, кто-то сонно выругался. А я прилег, между делом щепк…
На мягком диванчике, да по ровной дороге, в экипаже с хорошими рессорами – кучер не солгал, спать можно лучше, чем на перине. Только укачивают мягкие покачивания и легкий стук копыт. Могут и сны прий…
Над портретом тоже надпись: «Маркус, младший принц Дома».
– Я не на вечеринку собрался, Нико. Знаешь что… давай я твоим пулевиком долг возьму.
– И не стоит медлить. Знаешь… не обижайся, но я бы предпочел узкой койке кресло за твоей спиной.
– Подожди, брат. Не случайно упали эти деревья, а волей Искупителя.
Мы стояли во тьме, прижавшись голова к голове и шепчась. Два неудачливых беглеца, успевших к тому же руки кровью обагрить.
Летунья подошла к Марку, положила руку ему на плечо. Парнишка отвел книгу в сторону, сразу напрягся как пружина, но Хелен вроде не собиралась выдирать из его рук святыню.
– Да. – Летунья повернулась, по ее лицу скользнула улыбка. – Красиво?
Питер молча заполнил несколько граф в листке, протянул его Хелен. Я заметил, что он вписал имя летуньи, какие-то цифры – видимо, номер планёра, а в графе с крупной печатной надписью «погода» поставил…
– У каждого свои проблемы, – рассудил Нико. – Ладно, это все ерунда. Слишком ты популярный стал. Явишься невесть откуда, притащишь оружия и металлов на горбу, шикуешь, кутишь… Дому на твои шалости пл…
Я кивнул и положил на конторку монету. Слишком крупную, не разобрался на ощупь, но теперь придется держать фасон.
Но Марк решился. Что-то прошептал – одними губами, я ничего не расслышал. И протянул мне руку.
Я зажег факел, посмотрел на трущего глаза Марка.
– То-то и оно, что мирская жизнь вам покоя не дает, – устало сказала Хелен. – Ваш долг, как верной служительницы Церкви, состоял в том, чтобы со всей любовью и заботой проводить принца Маркуса в Урби…
– Повинись, мальчик. Повинись и сдайся. Дом простит…
Дышалось и впрямь странно… будто высоко в горах. Ну да, мы же одним махом поднялись на альпийскую высоту…
– А ты поищи, ты же у нас мастер, – хмуро отозвался Плешивый, мелкий чиновник, угодивший к нам за казнокрадство. Все ясно, сегодня не его масть…
– И кто же попал в ловушку? – поинтересовалась Хелен. Мне показалось, что между женщинами мгновенно и беспричинно возникла неприязнь. Это было плохо, но вмешиваться в таких случаях бессмысленно. Толь…
– Чего я тут не видел, – огрызнулся Марк, но все же отвернулся к окну. В стекле все отражалось, но я спорить не стал. Уж больно опасная девица, глаз да глаз нужен.
– Верно. Молодец, Ильмар. Так вот… я давно не была при дворе. Но у меня там есть друзья… хорошие друзья. – Летунья улыбнулась, и я вдруг ощутил внезапный и глупый укол ревности. – Так что ситуацией в…
Но больше в ту ночь мне ничего не снилось.
– Где летун? – спросил я строго, но без грубости.
Марк торопливо кивнул. Он словно всерьез решил, что сейчас решается его будущая судьба. Да и я увлекся этой игрой. Надо же, Ильмар Скользкий, вор из воров, о брошенном бастарде заботится!
– А планёр не рассыплется? Это же музейный экспонат!
– Думал, что ты сознания лишился, – сказал я. – Затих совсем.
– А ты подумай, Марсель, – усмехнулся старик. – Подумай.
– Господь карающий… ты с этим ходила все время? – Я был в ужасе. Сразу вспомнились самые неподходящие моменты, когда лубок мог разлететься, а тонкий как шило клинок – пронзить что-нибудь ценное.
Весь порт был яркими огнями опоясан. Прямо на земле расставили карбидные фонари, у каждого солдат сидел, да еще несколько патрулей прохаживалось. И корабли в гавани стояли, вытравив канаты на всю дли…
– Вот еще забава. От них глаза болят. Идем.
Мальчик кивнул, и дальше я пошел один. Место у него было удобное, за толстыми колоннами, поддерживающими полукруглый балкон, в полной тьме. Искать тут не станут, а случайно не увидят.
– Нет, меня они не простят. Но такой маневр всякого летуна восхитит. В любом случае, кто бы его ни провел. Хоть китаец, хоть русский, хоть дикарь-майя… Гляди-ка, возвращается!
– Нет, Ильмар. Честное слово, нет, Слово не то. – Он улыбнулся, то ли своему незамысловатому каламбуру, то ли моей огорченной физиономии. Будем считать, что каламбуру.
– Что тогда нам остается? Я говорю нам – потому что мы теперь все в одной упряжке. И ссориться – только себя карать. Луиза, Хелен, Марк?
Огромный открытый театр и впрямь был одним из центральных мест ночной жизни. Никакой платы за билеты не бралось, люди просто сидели перед сценой за столиками, пили, ели и общались, особо и не глядя н…
Правая ладонь у пацана была холодной! Просто ледяной! Вот и весь ответ.
– Еще как приходилось. И в пустыне, когда планёр упал, и в горах, когда нас гайдуки две недели гнали… Но это на войне.
– И не станет ни богатых, ни бедных, – фыркнул аристократ. – Утопия, старик. Утопия в чистом виде. Может быть, ты и знаешь побольше моего о сродстве элементов, но уж о природе душ я тебе могу рассказ…
Сестра-настоятельница молчала. Уже это было прекрасным результатом слов летуньи.
Наверное, в моем взгляде было слишком много мольбы – Марк чуть остыл. Осторожно поднял томик, раскрыл – страницы были из желтоватого, плотного пергамента, чернила ничуть не выцвели, и строки, на незн…
Я даже восхитился братом Руудом. Сейчас он вел себя так, как и должен вести настоящий мужчина перед лицом опасности. Без лишней бравады, но и без страха.
– А я в Китае был, через Руссийское Ханство проезжал, с живыми ниппонцами беседовал, в Египте полгода жил – да не в державной Александрии, а в языческом Мероэ, – даже в дикой Африке старые храмы раск…
Не думаю, что Марк хуже меня или летуньи Писание знает. Просто… к себе приложить – тяжело.
– Ну не могу же я тебя тащить! Сам посуди! Тут уж так… каждый за себя, один Искупитель за всех… Не поминай злым словом.
Беда в том, что соединила нас не любовь… не то «сродство», о котором так вдохновенно толковал старый рудознатец. Стремление спасти свою шкуру, причем за счет другого.
– Сейчас узнаем, сестра, – только и сказал я. – Тянуть не стоит…
– Ага. Поняла. Ты чувств не лишишься, снова в Холод лезть?
– Конечно, Хелен, Ночная Ведьма… куда мне до тебя. Только я попробую.
– Вот так оно бывает, – сказал я. – Не сердись, мальчик. Вырастешь – поймешь. Искус – он голову кружит.
– Пошли! – твердо сказал я. Выволок Хелен в комнату, подивившись очередной вспышке ее кровожадности. Прошептал на ухо: – Да ты что, летунья? Не понимаешь, что ли?
Слишком я расслабился. И почуял засаду шагов за двадцать, хотя должен был за пятьдесят. Впрочем, и засада была хороша – застыли недвижно у стены три силуэта, два побольше, один поменьше. Молча, без б…
– Дальний, – сказал Марк. – Дальний планёр. Вот как они узнали, Ильмар. Говорил я тебе – пошлют нам вслед планёр… повезло, наш корабль его опередил.
– Подожду, – решил я. – Давай встретимся вон там, у сцены…
– Маркус… – Сестра Луиза посмотрела на мальчика. – Покажи им книгу, дитя.
– Они должны знать, – сказал Марк. – А то не помогут.
Хелен повернулась, посмотрела на Марка. Улыбнулась, и я понял, что она просто тормошит его – как может.
– Ему действительно некуда податься, Хелен. Его портрет видел каждый в Державе. И это по-настоящему точный портрет, не то что мой. Маркус не может бродяжничать по дорогам, не может побираться в город…
– Не премину. И прошу о той же любезности.
– Не скажи, моряк, не скажи. С Островов каторжник ушел. Через всю страну до Амстердама добрался – слышал, наверное? Когда весь город в кольцо взяли – ускользнул! Что это?
Даже вскрика не было – так быстро все произошло. Стояла Хелен с белым от ужаса лицом, к голове был приставлен ручной пулевик.
Пел бы лучше чужие песни, дурак… Про любовь, про лунную дорожку на воде, про потаенное Слово. Жил бы безбедно и людей бы радовал.
Пыль вилась, лениво оседая. Я побежал по улице, нарочито тяжело ступая. Потом, метрах в ста, где журчал у дороги мелкий арычок, остановился и пошел назад по своим следам.
Холод прокатился по улочке, испуганно заржали лошади, с которых исчезла упряжь. С дилижанса будто срезало передние колеса, и он завалился набок, закричали перепуганные пассажиры. Стражники, оставшиес…
Может, так и разойдемся? Постояв, поговорив, обменявшись поцелуями и рукопожатиями?
– Втроем точно не дотянуть, – мертвым голосом сказала Хелен. – Пусть он вылезет. Я… я поведу.
– Святые братья нашего храма. А сейчас помогите нам оттащить эти деревья, что случайно упали на дорогу, и сдвинуть к обочине вашу карету.
Но внутри гостиницы еще сохранялись остатки прежнего уюта. Ковры на полу старые, но вычищенные, цветы в вазах подвядшие, но живые. У лестницы, навытяжку, стоят мальчишки из обслуги, два охранника дер…
– В одной сказке говорится, как лиса спряталась от собаки в конуре. Даже если планёра нет – укроемся в форте. Уж там они нас искать не будут.
Я выпустил нож – пусть натешится, может, зарезаться успеет, – и бросился в узкую боковую улочку, на ходу петлю с шеи сдирая. Рядом бежали кузнец и Славко – это ж надо, кто умнее всех оказался!
– Если тебе доведется летать с кем другим… тогда ты точно поймешь, Ильмар, почему я собой горжусь…
И запах – да что ж это, сплошные благовония и духи разлиты в комнате? Куда такое годится?
И я шагнул вперед. Бесшумно, не подвели ботинки на дорогом заморском каучуке, и все навыки разом вернулись, и мальчик застыл, цепляясь мне за шею, съежившись, будто стараясь полегче стать.
– Подальше ринулся. Думал, на другом конце Державы никто меня искать не станет.
Вот это – машины. Котел размером с карету. Десять кочегаров уголь таскают. Пар ревет, колеса крутятся. Шатуны бронзовые ходят, блестят смазкой.
Сдадут. Я и сам это понимал. Даже Нико, с его склонностью к авантюрам, доложил обо мне Страже. А уж все остальные вмиг предадут.
Хелен глянула в небо, будто впервые заметила тучи.
Если она боли не боится, если подкупить нечем, а разжалобить проще холодный камень?
– Нет, – таким же шепотом ответила Хелен. – Вот именно, что нет…
– Раньше надо было… делать… Вешаться! – рявкнула Хелен.
– Есть у тебя иголка с ниткой? – спросил я ее.
Мы поплутали еще немного по коридорам, причем мне показалось, что священник специально меня запутывает. Потом он отворил прочную дубовую дверь, знаком велел внутрь пройти и сам вошел. Достал спички –…
– Выходим… – с явным облегчением проронила она.
– Знаешь, Марк, брось свое «вы». Я тебе не граф, да и ты мне не принц. Оба мы беглые каторжники – один молодой, другой старый. Договорились?
Таких маленьких заведений здесь, видно, было порядком. Миракулюс оказался забит народом, точно городская площадь в день гуляний. И все непрерывно ели, пили, галдели, делились впечатлениями. Судя по л…
Путь назад преграждали пятеро, все с пулевиками. Лица напряженные, и я сразу понял – эти станут палить не раздумывая.
– Зачем же черни бунтовать? Если железо станет доступно всем, если наступит сказочный железный век? Урожаи поднимутся, добротная железная утварь появится в каждом доме, строительство неизмеримо облег…
– А летуна попросим, чтобы вез куда надо?
Теперь планёр летел ровно. Неуловимыми движениями рук Хелен направляла его на верный курс. И высоту мы перестали терять, опять поползли вверх, в полной тишине, и это было страшно, но в то же время пр…
Вот в такую минуту даже вор вроде меня гордость испытывает – за Дом, за Державу, за гений человеческий.
– Конечно. Господин офицер встретит Маркуса и Луизу во вполне подобающем расположении духа.
– И не выходи из исповедальни. Жди, брат мой, я подойду.
Минут через десять я ему все втолковал, не забыв несколько раз напомнить, что нож все-таки придется мне дать. Мальчишка молчал, но у меня сложилось ощущение, что он согласен.
Через минуту меня потянуло в сон. Марка тоже сморило. Какое-то время мы возились, пытаясь устроиться удобнее на крошечном сиденье. Хоть мальчишка и худой, но уже не такой маленький, чтобы на коленках…
Мы молча позавтракали остатками вчерашней курицы, сыром, выпили по чашке кофе.
– Не могу. А вот заставить тебя выглядеть младше… Снимай штаны и рубашку. Хелен, Луиза, займитесь его одеждой. Штанишки должны быть короткие, рубашка – с кружавчиками. Возьмете те, что я спорол с фор…
– Значит, повезло, – согласился я. Мне было очень интересно, попросит мальчик взять его в подручные или нет? Я бы на его месте – попросил. Точнее, я в свое время – попросил.
Да, в предусмотрительности Хелен не откажешь. Достать такое оружие куда быстрее, чем тянуться в Холод, а убить им – одно мгновение. Мне стало нехорошо. Почему-то я враз понял, кому предназначалось эт…
– Ты не забыл, кто мы? Нам бы самим ноги унести. Один слиток – и то тащить опасно. А если вдруг возьмут с ним – кожу живьем сдерут. Все кражи на рудниках на нашу шею повесят.
Комендант на миг припал к ее руке в вежливом, равнодушном поцелуе. Покровительственно улыбнулся.
Полночи мы занимались любовью – с пылом юнцов, впервые вкусивших запретный плод. Несколько раз я был готов взмолиться о передышке, но Хелен каждый раз ухитрялась завести меня снова. Только под утро, …
– Не знаю, – сказал я учтиво, голову склоняя. – На все воля Искупителя и Сестры…
Дилижанс вкатился под исполинский козырек из стекла и дерева – конная станция здесь была новая, огромная, одним видом внушающая путникам уважение. Вспомнилось сразу, что совсем рядом была пивная, где…
Впрочем, ему хоть как – все равно недолго осталось.
– Остановись, летунья, – тихо сказала Луиза. – Не множь грехов, не говори!
Я потихоньку еду смаковал, потом рюмку опрокинул. Не коньяк, конечно. Но пить можно. А народ все прибывал, вскоре уже и пускать в зал перестали. Удачно я пришел. Сидишь в тепле, в окружении искусства…
– Так я и говорю, ноги у нее – во! Я сзади-то подкрался, да и шлепнул… любя. Она как растянулась, для вида сердится, а сама мор… лицо протирает и улыбается!
– Вперед, хватит бездельничать! – Когда все мы оказались на запоре, тон стражников неуловимо изменился. Вроде та же насмешливость, но теперь она стала злее, раздраженнее. – Пошли!
– Только меня не наряжай мужчиной. И не брей налысо. И… ну… и не заставляй изображать сумасшедшую.
– Принц Маркус, вам следует подойти ко мне. Немедленно. Графиня Хелен, бросьте свое оружие… все, включая то, что храните на Слове…
– А нечего разбойничать… – самого себя одергивая, изрек он. – Закон – он для всех писан. Хватит болтать!
Даже в самых безумных мечтах я такого не мог представить. Нет, конечно, слуги Сестры беглого страже не выдадут – это им прямо заказано. Даже мог я такое представить, что священник мне совет даст или …
– Нет, вроде ничего. После этой стены… как на гору поднялся, теперь легче.
– Идиот! Я вела с ним игру по личному приказанию Владетеля! Он вывел бы меня на Маркуса!
– Мелочи, Нико. Повод им был нужен, а повод найти…
– Ты уж только до города какого довези, родная. А там я тебя в хорошие руки пристрою, обещаю. Или на волю выпущу. Лучше на волю, верно?
– Приблизительно… Да где же эта полоса, спят они, что ли? Распустились…
Он уставился на приборную доску. Я проследил его взгляд.
Когда дилижанс покатил по лионской мостовой, тряска стала совсем невыносимой. Я вынырнул из сна, но продолжал лежать, сумрачно размышляя о своей дурацкой натуре. Надо, надо бежать! Решил ведь – так ч…
– Виновен я, ибо отнял жизнь у человека, – сказал я. – И случилось это уже в седьмой раз.
Епископ будто ослаб. Не оправдал я его надежд… а не велит ли он сейчас выставить меня из храма – прямо на площадь, к разъяренным стражникам?
Кастор глянул мимолетно на меня, но любопытствовать не стал.
– Старик, а ведь, наверное, это и правда знак свыше? То, что я к тебе забрел, что ты меня не застрелил, что совет дал…
– Сестра-настоятельница, а вы уверены, что никто не заподозрил… ну, что это не совсем сиротка?
– Мальчик, а что делать прикажешь? Солдат всех перерезать да власть на островах держать? Корабль штурмом взять, да черный флаг на мачте выкинуть? Планёр в крепости захватить да улететь как птицы?
– Только не вздумай поводок сечь, – напомнил я то, что объяснял ему вечером. – Один далеко не уйдешь, надо чтобы все… сразу…
Зачем же Господу так же поступать? Веру испытывать? Так ему все про всех известно. Все насквозь видит, все про всех знает.
– Здесь лишь два священника храма Сестры, – ответил Рууд. – Все. Иди и не греши.
Я просто продолжил бежать, с легкой надеждой, что пацан сам отстанет. Но мальчик явно был не из слабаков.
А я… неужели я готов отказаться от поимки Марка и вместо того – помогать ему?
– Нельзя нам убегать! – радостно возразила Луиза. – Книга не зря на державной земле хранилась, тут ее место! Судьба нас свела, чтобы мы святую книгу берегли, хранили… ждали, пока сердца людские смягч…
– «Сын Грома», – сказал Марк. Странное что-то прозвучало в его голосе – гордость пополам с тоской.
– Все лучше смерти. Да и незачем тебе всю жизнь на чужбине горе мыкать, Ильмар. Как поймают принца, так до тебя никому дела не будет. Выждешь год, другой, вернешься. Под другим именем заживешь.
Только не загоняйте меня в угол – и я добрый…
– А хорошую байку я коменданту сплела? Вот и пригодился твой дурацкий наряд. А ты действительно умеешь рисовать?
У священника чуть уголок рта дернулся. Неужто тоже кастрат? По голосу и фигуре – не скажешь.
– Головой поработать, например. Шататься по миру Марку не с руки. Он уже попробовал – и угодил на каторгу, за мелкую кражу. А теперь, когда Стража оповещена, его не на Печальные Острова, а в Дом отпр…
В буфете красного дерева, под фальшивой дверцей была еще одна, железная, незапертая. За ней прятались такие напитки, что даже в «Оленьем Роге» редко кто закажет. Вытащил я бутылочку коньяка, постарше…
На аллеях зажглись газовые фонари, причем зажглись сами по себе, ни одного фонарщика я не увидал. То ли к ним шли электрические запалы, то ли применялось что-то еще более хитрое. Хрустальный Дворец в…
– Сын Владетеля и польской княжны Элизабет. Принц без права наследования. Никто, если начистоту.
– Надо же. Все-таки есть одно полезное применение, – признал я. – Не буду больше судить сгоряча…
– Как же так, словно немые… – прошептал я.
Нечего было ответить Рууду. После смерти не поспоришь.
– Мне неведомо, что такое важное есть в принце Маркусе, – сказал вдруг Рууд. – Но Преемник сказал, что сейчас он для веры – как фундамент для храма. Такие слова зря не говорят. Малый грех вера прости…
– Дорог оказался, и в управлении очень сложен. Зато способен на воду опускаться. Мощные толкачи впервые на нем опробовали… Только они да вооружение, что для «Короля морей» разрабатывали, и вошли в об…
– Может, и обойдется, – утешил я. – Вон, в развалины отползи и укройся. К вечеру нога отойдет, дальше сам думай…
Скалы надвигались, и летели мы на одном с ними уровне. Высокий берег, больно уж высокий. Неужели врежемся в камень?
– Выходите, господа, – говорил внизу добрый кучер. – Как поездка? Я уж прошу прощения, если растряс, тут дорога совсем разбита, безобразие…
– Спасибо. Не ожидала, что ты мне так доверяешь.
– Приказ был препроводить в Урбис. Пасынок Божий и Владетель хотят размножить портрет Ильмара как можно скорее. А в Урбисе типографии куда совершеннее.
И все же та неумолимость, с которой судьба свела нас во второй раз, начала меня пугать.
– Согласен, графиня, – сказал я. Подошел и поцеловал ее в губы, мягко, без страсти, с одной лишь нежностью. – От меня предательства не жди.
– Как сказать – знал… Я его на свет принимал. Ногами вперед шел, паршивец. Думал, что либо ему конец, либо и ему, и матери…
– Сиди, Питер, – остановила его Хелен. – Выпиши-ка мне разрешение на полет. И пошли ребят готовить планёр.
Комедиант в дверях зашелся от хохота. Актеры, не выпуская бокалы, принялись смеяться. Девица захихикала, даже не оборачиваясь, следя за нами в зеркало.
Нико не из тех, кто все добро на одну карту ставит. Может, он и решил мне помочь. Только при любом раскладе старый хитрец в проигрыше не останется.
Второго стражника я ударить не успел. Он отступил, умело прикрываясь палашом, не тратя времени на напрасную атаку. Только теперь силы были неравные – он один, а нас двое. И мальчишку он больше со сче…
Здесь встречалась охрана. Тоже священники, только в алых одеждах, с короткими бронзовыми мечами, дозволенными Сестрой. Обманчивые мечи – из особой бронзы, она подороже стали выйдет.
Но линкор пока закончил со стрельбой. Деваться нам было некуда, и теперь в работу вступали преторианцы – безжалостные, неумолимые, неподкупные Серые Жилеты.
А там, где от воров ценности прячут, там и беглецу самое место укрыться.
Мальчишка усмехнулся. Он очень спокойный был, и даже чумазое лицо, грязная одежда, рваные штаны не могли скрыть этой уверенности.
Взгляд парня оценивающе пробежал по летунье. Наверняка он понял, что имеет дело не с гулящей девицей, но это его только подзадорило.
Нет, старый лекарь смерти не заслужил. Я на его месте, наверное, взвел бы курок повторно и уж точно не пустил бы чужака в дом.
– Хороша сталь, – сказал Нико, разглядывая зазубрину на своем кинжале. На отличном кинжале толедской стали. – Ума не приложу, чья работа. Вроде бы не старый, а как рубит. Я за свой двести монет отдал…
– Каждый летун, кому Слово позволяет, запасные толкачи на нем хранит… – Хелен насмешливо взглянула на меня. Перешла ко второму толкачу, сняла и заменила его. Постояла миг, опираясь на крыло, – видно,…
О том, что Франца звали Сушеным, я и не знал. Но прозвище подходило. Тощий, как вяленая рыба, с белесыми глазами…
– Постой здесь, – велел я. – Если услышишь шум… ну, шум – ничего. А вот если после шума минут десять пройдет, а меня не будет – уходи. Куда хочешь уходи, Сестра тебе в помощь. Чуть-чуть я позапираюсь…
– Не бойтесь, – сказал мальчишка, и я от такой наглости дернулся. Но смолчал – что поделать, и впрямь ведь боюсь. Хоть чуть-чуть бы света, хоть щелочку в палубе, лампадку на другом конце трюма – ко в…
Ночная Ведьма, летунья Хелен, обреченно посмотрела по сторонам. Будто надеялась увидеть толпу солдат, что навалятся на хрупкий планёр, не дадут ему взлететь.
– Сестра всех хранит, да не каждый умеет этим пользоваться. Когда у человека головы на плечах нет, то и Бог новую не приложит. Нет, морячок, не прост этот Ильмар, совсем не прост. Не зря его Маркус н…
Мы с Марком затихли. Не было все же у нас полной уверенности, что она смирилась.
Вот это – мой знак. Только понять бы, что значит…
Одевался господин Нико как самодовольный дурак. Это в жизни помогает, когда тебя дураком считают.
Все ясно. В эту комнату не было хода с первого этажа. Она была затеряна между клетушками слуг, между коридорами и залами. Только сверху, из хозяйского кабинета, и можно было сюда спуститься – по узен…
– О тебе речи нет, дурила, – отозвалась девушка. – Маркус, доплывешь?
Мне нужно было дать Хелен хоть секунду для маневра. И я добился своей цели. Мгновенно отпустив женщину, офицер направил пулевик на меня. Грянул выстрел, пуля пронеслась над головой – я успел присесть…
Лег я и проспал до полудня, до самого Брюсселя.
– Ты уж прости, святой паладин, но не пойду я в Урбис, к Преемнику. Нечего мне там делать. Вором жил, вором и умру. Как смогу – Сестру восславлю. Но голову под дубину не опущу.
– Вполне годится, – одобрил я. – Там есть планёрное поле?
Вот уж чего не люблю – когда благодарят. Словно привязывают благодарностью – с одной стороны, приятно, а с другой – и дальше выхода не будет, кроме как помогать.
– Не во мне, – повторил я, давя на крючок.
– Что тебе надо? – спросил я. – Учти, я вооружен. Поднимешь шум…
Девушка кивнула, украдкой кидая взгляд на скульптуры. Ей они тоже нравились. Интересно, кто больше, мужественный Голиаф или женоподобный красавчик Давид?
– Зря. Я думаю, тут все окрестные ребятишки готовы воровать с утра до ночи, чтобы попасть на остров.
– Чего ж так, лекарь, чахотку нынче даже простой человек вылечить может.
– Странный ты, Ильмар, – очень серьезно сказал Марк. – Я вначале думал, ты ловкий дурак. Не обижайся!
– Хватит, – глядя в покачивающийся деревянный потолок, сказал я. Потолок поскрипывал – кто-то ходил по палубе. – Наигрались. Спать пора.
Что-то меня тревожило. Не так все шло. Совсем не так, как я думал.
И вот тут, как ни странно, мне стало по-настоящему интересно.
– Даже не будем говорить вознице, что сходим, – предложила Хелен. Ее мои кошмары ничуть не тронули, она сохраняла спокойствие. – Пусть везет дальше пустоту.
– Успокойся, – попросил я. – Сказал, не дашь, – все. Разговор кончен.
– Не совсем верно. Два дня, минус время, проведенное в отелях. А гостиницы здесь очень дороги.
Я заметил, что взгляд принца быстро обежал всех – и Хелен, и Луизу, – прежде чем на мне остановился.
– Все в порядке. – Хелен мило улыбнулась. – Он сейчас принимает ванну… а мы решили прогуляться, чтобы не беспокоить его. У вас ведь безопасно на улицах?
Оказались мы перед стражниками как на ладони – я с кинжалом, весь в крови, и Марк, по земле от дергающегося пса отползающий.
– Сукин сын! – закричала Хелен. – Лишний вес тащил!
Это что же такое, братцы-воры, не за меня – Ильмара Скользкого, о котором по всей Державе лихая слава идет, – за маленького бастарда награда назначена!
– Не надо. Я еще больше люблю таких ловких, как ты. Ловких и беспринципных.
Священник бережно стило колпачком прикрыл, в карман спрятал – будто смутился такой роскоши, стило и впрямь хорошее было, резное, бамбуковое, медными колечками опоясанное. Сел на койку, я – на стул, б…
Назовусь чужим именем, подмажу жадных чиновников – они всюду продажные, это у них клеймо цеховое. Получу вид на жительство.
Над поселком мы прошли уже совсем низко, и я разглядел, что люди особенно на планёр не дивились. Так, задирали головы, кое-кто руками махал, и все. Лишь ребятишки пытались бежать вслед, упрямо соревн…
Подошли несколько аристократов. Им, конечно, место нашлось. Сам хозяин появился, без подобострастности – ровня как-никак, но все же вышел, встретил, поручкался, дамам плечики поцеловал, по италийской…
– Я о том и говорю. Ты же сам диалекты знаешь. И вообще всему ученый. Я же видел, как ты нож держал…
Я встал сам, помог подняться мальчишке. Ступал он уже неплохо, может, с перепугу, но не морщась.
– Да не очень, – ответил Марк. – Он меня на секунду приподнял. Владетель… он же слабый, если честно.
– Что? Да не скопец он, просто дал обет избегать плотских радостей…
Только в таких слезах я ее никогда не упрекну. Летуны не зря у Дома в чести, это я накрепко понял. И водить планёр – куда большее умение и храбрость нужны, чем по полю боя на пулевики скорострельные …
– Вор я, Ильмар Скользкий. Вор, как и ты. Только то, что я украл, дорого стоит. Очень дорого.
– Там не было ничего ценного, святой брат… Несколько древних свитков, я не смог их прочитать, и никто не дал хорошей цены… я пожертвовал их храму Сестры в Афинах…
И лицо надсмотрщика, всегда скучное и безучастное, будто говорило: это не я, не я, без обид, ребята! Она, она – что хочет, то и творит…
– Мне неведомо, где находится беглый принц Маркус, – вздохнул Рууд.
– Хорошо, графиня, – с явной обидой ответил Марк. – А в чем дело все-таки?
Марк, наверное, уснул не сразу. Но тоже уснул, уронив голову мне на живот. Когда я пошевелился, мальчишка проснулся. Вздрогнул, но больше ничем пробуждения не выдал.
– Тут не в силе дело, я же говорю. И от Слова зависит, и от человека. Может, кто другой с тем же Словом сумел бы все эти кирпичи…
– Вот и я так думаю, – с облегчением сказал я. – Он может стать мессией. А пока – обычный мальчик…
– Конечно. Только кто-то все силы свои прикладывает, как Сестра приложила. А кто-то руки заламывает, головой о пол бьется да сокрушается, почему жизнь не удалась. Так вот, баронесса Луиза Миллер – из…
– Разобьешься… – пробормотала Хелен. – Разобьешься, разобьешься…
Нет, бояться он не перестал. Даже прибавилось в глазах ужаса, но уже вперемешку с тоскливой обреченностью. Марк скрючился и полез головой в дыру. Я схватил его за ноги – мешало дурацкое мешковатое од…
– Дам, – засуетился Нико. – Доставай сам, вон, в углу…
– Ильмар, ты погляди, – очень спокойно сказал Марк.
Хелен уже пришла в себя. Поднялась, жестом гостеприимной хозяйки указала на диванчик.
– Если кто-то из нас… ну, исключая Маркуса… попадет в руки Стражи – остальные должны уходить. И лучше, чтобы пленный не знал точно куда. Знаешь, какие у нас искусники водятся? «Сибирский валенок», «Б…
Я не считал его ни слишком мягким, ни недостаточно жестким. Но откуда мне знать мерки Дома?
Я открыл второй глаз. Посмотрел на Марка. Тот слабо улыбнулся. Прошептал – я прочел по губам: «Не бойся».
Он разулся, прилег на диван, полог матерчатый, что от падения удерживает, на себя набросил, закрепил.
Сестра-настоятельница спала с лица. Марк тоже побледнел, но пока держался.
– Не знаю, морячок, не знаю. Вроде я Маркуса понимал хорошо – как-никак десять лет за его здоровьем присматривал. Все боялись, что он от матери болячек нахватался, но хранила Сестра… Закалялся по мет…
– На том свете сочтемся, – отрезал я. – Руки перевязать не надо?
– Хорошо, брат Рууд. Повинуюсь, твоей защите себя вручаю и готов идти с тобой.
– Тогда предлагаю решить основной вопрос. Куда мы едем? Я оплатил путь до Рима, но стоит ли нам появляться в святом городе – не уверен.
– Книга, которая попала к Маркусу… – сказала Луиза, и прозвучало это совершенно однозначно: не мальчик нашел книгу, а та позволила ему себя найти, – написана рукой Сестры.
Никто не сделал ни шага. Стояли мы на свету, прекрасная мишень для начинающего стрелка, и деваться было совершенно некуда. Из дилижанса высунулась Луиза, с ужасом посмотрела на стражу, стала неуклюже…
– Так вот… – Хелен оглянулась на напряженно слушающего Марка. – Теперь ты сам. Бывший младший принц.
– Не без того, – признал я. – Рассказал кое-что судье, когда писарь отлить ушел. Только, будь на меня жалоба от какого лорда, не помогло бы это. А вот – нет обиженных.
Как на грех, наемные экипажи не попадались. То ли послушались повеления Стражи, то ли поняли, что пассажиров сегодня будет немного. Мерзкое зрелище – опустевший город. Особенно в дождь. Нет ярких пят…
Полежал я в темноте, таращась на последние искорки огня в камине, и уснул снова. Может, что хорошее приснится?
– Сестра нам в помощь! Спаси и сохрани! – крикнула Хелен. И от этой запоздало тревожной молитвы меня обдало страхом. Вовсе она не уверена в удаче, летунья Хелен…
Открыв один глаз, я увидел, как несется навстречу край обрыва. А еще увидел взмывающие над фортом сигнальные ракеты. Заметили. Поняли.
– Я боюсь, – сказал Марк. – Если Владетель… узнает Истинное Слово…
– Хелен! – крикнул я. Летунья обернулась. – Спасибо!
– Просто! Из главного калибра, в упор! Вместе с командой! Как зачумленных в Черные Годы!
– Планёрная площадка за стеной, – шепнул я Марку. – Так сделаем… глянем, есть ли что, да и будем искать ухоронку. Может, жратву удастся своровать…
Во взгляде, который бросила на меня Хелен, было куда больше, чем можно выразить словами.
– А ты, граф, мог бы найти местечко получше для своих развлечений.
– Надень ее, брат, капюшон накинь и за мной следуй.
– Я попробую, – сказал Марк. И в голосе была такая твердость, что я понял – он полетит. Может, недолго, но полетит.
На дороге, что вела на утесы, пост, конечно, стоял. Трое солдат-новобранцев сидели в кругу света от фонаря да в карты играли. У меня глаза на лоб полезли от такой беспечности. Тоже отпугивают, как в …
– Весь пост, что вас пропустил, под трибунал пошел, Ильмар. А скажи, был в лесу между Брюсселем и Лионом какой-то странный случай… Стражу туда не пустили, святые братья сами расследование ведут…
– Нет, – неохотно сказала Хелен. – Нет, мальчик. Не он. Мне передал… человек, которому я всецело верю. Именное повеление Владетеля перехватить вора Ильмара, двигающегося в епископской карете по напра…
– Да. Только непривычно. Они и змей едят, и крыс, и насекомых…
– С трудом. Да, в общем, и непонятно, перелом это или трещина в кости. Лекарь на всякий случай счел переломом… Не бойся, не уроню.
А мы уже к площади Кнута приближались. Самое место бежать. Дальше по холмам потянемся, там места голые да безлюдные, не укрыться…
– Одиннадцать раскаявшихся! – в восторге воскликнул я. – Хелен, погляди!
Пора бежать. Не станет святой паладин Рууд из-за меня с другим паладином драться.
– Бесполезно… видишь, на бортах нет катеров? Линкор их спустил и отправил рассечь переправу, уверена!
– Вполне допускаю! – немедленно отыгралась Луиза за усмешку летуньи.
– Буду рад, – сказал я. Запал у меня еще не прошел, и лицо не дрогнуло.
– Ну… так. Только не по мне это. Лучше уж в гробницах древних рыться.
– Фаральоне, – сказала Луиза. – Дивное творение Господа.
– Мне такого счастья не надо, мальчик. Я… я недостойна.
– Мы все грешны… – Епископ посмотрел на Рууда. – Милость Сестры с нами, брат. Это действительно вор Ильмар. Я знаю и другие вопросы… но это уже не нужно. Это Скользкий Ильмар. Вор из воров, искусник,…
Конечно, а чем я заслужил иного отношения? Тем, что при первой встрече вел себя не слишком злобно? Эх, нашел палач чем гордиться – тем, что топор острый… Я ее использовал как возницу, чтобы до матери…
– Луиза, выслушай меня, – очень спокойно и вежливо сказала Хелен. – У нас есть минут десять до берега, потом… не знаю, как сложится. Я вот что хочу сказать… видно, не зря так получается, что вокруг М…
Дверь открылась, и я наконец-то увидел хозяина. Выглядел он и впрямь лет на восемьдесят, но при этом вполне крепким, чтобы завалить курицу самостоятельно. Пулевик – немногим его младше, кремневый, с …
– Маркус, у меня планёр. Летим в Версаль. Решим по дороге, что объяснить Владетелю… повинную голову меч не сечет. И твоему бедному другу Ильмару облегчение… – Взгляд на меня и едва заметный взмах бро…
Летунья моего восторга не разделяла. А зря. Я любовался не Луизой, а делом своих рук – ее новым обликом. Весьма обольстительная, хоть и в возрасте, дама. И все при ней. Многие от таких вмиг соображен…
Да ничего. Какая разница. Кто во мне каторжника Ильмара узнает?
– Вас тоже ждет суд, графиня. За измену, за укрывательство каторжника Ильмара.
– Ильмар, замки ты открываешь ловко, а вот с интригами разбираешься скверно. Ты даже не обратил внимания, как изящно и непринужденно этот ребенок выманил наш адрес.
– Тупик, – сказала Хелен, когда мы снова вышли на цветущие аллеи Миракулюса. – Лекарь на старости лет съехал с ума. Маркуса здесь нет и быть не может.
– Для Сестры все едино – один грех или жизнь во грехе, – устало и знакомо успокоил священник. – Говори, брат…
Видимо, крепкий был приказ, раз офицер осмелился такое требовать от святого паладина.
Арнольд замычал, но глаза пока не открыл.
Пока я умывался, Хелен собиралась, подкрашивалась, прочими женскими глупостями занималась. Сон с меня быстро слетел, лишь тяжесть в голове осталась. Много выпили вчера да еще коньяк с шампанским смеш…
Может, когда раньше и был форт неприступной крепостью. Сам Ушаков-паша Острова осаждал, и кипела здесь настоящая схватка. Только теперь форт осады не боялся, стены у него остались лишь с двух сторон,…
Я осторожно выпустил цепь и уже двумя руками провел по узкой койке, все надеясь, что пальцы почувствуют холод металла.
– Потом нас к Печальным Островам направили. Там вроде объявился этот… беглый принц Маркус… Серые Жилеты должны были его взять, только принц раньше ушел.
Марк будто осунулся и посерел, сказав нам про Изначальное Слово. Сестра Луиза мрачно следила за Хелен.
Выстрел – оружие не подвело. В стекле образовалась аккуратная маленькая дырочка, от которой побежали во все стороны ниточки трещин. И все, вот ведь незадача! Я со злости пнул толстое стекло – и оно п…
– Именем Покровительницы! Ее правда во мне! Освободите дорогу!
Марк посмотрел на меня круглыми глазами. Я, честно говоря, тоже решил, что летунья сходит с ума.
– Голова у тебя умная, – вслух рассуждал я. – С такой головой на мануфактуру наниматься – Искупителя гневить. В монастырь? Ты не калечный, чтобы монахи пригрели… да и паршивое это дело, монашеская лю…
Мимо все идут. Романским языком написано – «Ильмар-вор». А перед плакатом стоит вальяжный господин в дорогом плаще и сапогах мягкой кожи, сразу видно – из тех, что к высокородным вхож. Это в Байоне м…
После сытного обеда брат Рууд расслабился. Его больше не тянуло бродить по улицам, он готов был сидеть у неправильного фонтана с неправильной скульптурой и пить крепкий русский чай, до которого оказа…
– Далеко не улетишь, Марк. Запала нет, карт не знаешь.
Вогнав кинжал между досками, я сильно поддел. Сталь изогнулась дугой, грозя лопнуть. У меня сердце заныло от такого издевательства над оружием. Но что еще делать?
Рууд кивнул. Ласково тронул меня за плечо.
– Я скажу. – Марк сделал жест, словно умоляя Луизу помолчать. Видно, той не хотелось, очень не хотелось хоть чем-то с нами делиться. Но она не ослушалась. – Ильмар, Хелен… в этой книге – Слово.
– Стоять! – крикнул я. Моя окровавленная физиономия сейчас была пострашнее, чем у краснокожего дикаря. – Руки поднять!
Хелен пожала плечами. Стояла она прямо, как истинная дама перед провинившимся слугой. А ведь болело у нее сейчас все, что только болеть может.
Марк продолжал реветь. Моего тона он не испугался – оно, конечно, приятно, но как успокоить-то?
– Нет, это мелкие были войны, провинции счеты сводили. Никаких планёров.
У меня морозом спину свело, а к лицу кровь прихлынула. Не может быть…
– Ты права, Хелен, – сказал я. – Спасать их – пользы нам с того не будет никакой. А ради чего шеей рисковать – не вижу. Уйдем сами.
– Вот как… оказывается… внимание завоевывать. В кои веки что-то умное сказать?
Ледяной ветерок дохнул на нас. Брат Ульбрихт потянулся в ничто… и достал крошечный блестящий предмет. Стальной столбик на шелковой нити, святой знак…
– А хорошая идея! – с интонациями летуньи, когда ей понравился полёт с подвешенным Марком, произнес я. – Ладно, не стану.
– Если не в женском платье и не в гробу… – буркнул Марк.
Вот только все мои надежды рухнули, когда я выбрался к набережной и посмотрел на порт. Сердце в пятки рухнуло и пот прошиб.
Значит, пока я по Лузитании скитался, железо на монеты обменивал да с комфортом через Державу ехал, товарищи мои этапные от огня и воды лютую смерть приняли? Не было у меня среди них друзей, да тольк…
Лучше бы я сказал, что ходили мы в азиатские земли. О них не понаслышке знаю. Но теперь делать нечего…
Я позвонил, через минуту пришел заспанный, но любопытный слуга. Едва заметно покосился на растрепанную, красную Хелен, выслушал заказ и удалился.
– Если развить в колонии производство, она может и отделиться. Бросит старушку Европу, начнет сама империю строить. Дело обычное… сколько уж земель так потеряли…
Налетела она на мой кулак – что уж тут поделать, руки у меня длиннее, а ловкостью Покровительница не обделила. А дальше я полный ряд провел – от подсечки под колено до удара в пах. На мужиков, конечн…
Но никого в доме не было. Видно, сработали мои уловки. Отбил крысиный помет нюх собакам, замела ветка следы. Двинулись стражники по улице, уткнулись в арык, да и решили, что по воде мы ушли…
Видел я однажды атаку преторианского манипула. По молодой дури завербовался в баскский легион, что против иберийцев под Баракальдо выступил, выделения Басконии в отдельную провинцию требовал. Ох… дал…
Странно, наверное, выглядели мы со стороны. Красивая, благородная женщина со сломанной рукой и богемного вида мужчина, шепчущие друг другу что-то с каменными, напряженными лицами. Хорошо хоть, что пе…
На всякий случай я от Марка отодвинулся. Если у паренька с головой не в порядке, то придется стеречься. Ему миг нужен, чтобы Словом в Холод потянуться и нож достать. А что я против стали – в темноте,…
– Тебе решать. Ты меня не учишь, как двери открывать, я тебя не учу, как планёр вести.
– Так, – сказал я, пытаясь собраться с мыслями. – Значит, святая сестра, вы предлагаете где-то в Державе укрыться и жить тихонечко…
Ну кто меня за язык тянет! Дать Марку по шее, да и пойти на поиски укрытия!
Марк глянул виновато. Я ничего не сказал. В животе стало совсем пусто и холодно, захотелось отвести глаза.
Думаю, великий комедиант действительно знал Слово. Не зря же роль Оргона писал под себя… Я представил, на что была похожа комедия, когда в ней играл сам Мольер. Наверное, он старался представить это …
Упершись в шею Луизы руками, я изо всех сил удерживал ее от падения. К счастью, Хелен заметила неладное и стала выправлять полет. Мы уже были над водой, и планёр плавно разворачивался, ложась на курс…
Она недоуменно смотрела на меня. Потом вздрогнула.
Планёр накренился на одно крыло, скользнул влево, вправо, закружил… Летунья искала ветер. Но похоже было, что безуспешно, вскоре метания прекратились, и мы снова легли на курс.
– Не бойся… – прошептал я, не открывая глаз. Как он управлять планёром собирался, если так боится? Или притворяется, своим страхом меня в чувство приводит, чтобы не начал метаться, не сломал хрупкую …
– Титул вроде бы уважительный, – продолжал старик. – И самые древние фамилии ничего не имеют против младшего принца в своих рядах. Маркус – он сын Владетеля и княжны Элизабет, из варшавской ветви Дом…
– А к чему ты это говоришь, Ночная Ведьма?
И Хелен поняла. Я увидел, что ее губы шевелятся, а пальцы левой, «сломанной» руки пытаются собраться в причудливую фигуру. Летунья тянулась в Холод.
– Ваше преосвященство, – заговорил Рууд. – Искусный магнетизер, полагаю, способен погрузить Ильмара в сон, и тот вспомнит многое.
Ничего комендант не помнил, глаза у него на миг стали мутными и дурными. Но сознаваться в склерозе он не хотел.
Сестра, вразуми дурака! Отсюда – до материка! Над морем! Такое не всякому летуну под силу!
Но все же Хелен была права – разошлась кровь в жилах.
– Думайте, что говорите, графиня! – Настоятельница вновь повысила голос. – Святая книга сама решает, когда к людям прийти! Из тьмы веков выплыла, себе хранителя избрала! И наш долг теперь…
– Лечить всегда хорошо. Я законов не нарушаю – если исцелю душегубца, то страже о том сообщу. А дальше ее дело… пусть ищет.
– А что же вы… ты, Ильмар, торговлей не занимаешься?
Он молчал, то ли дыхание берег, то ли на движении ее ловил.
Я молчал. Ну – держит. Кинжал, перстень, зажигалку, книгу какую-то. Что с того?
Такого я никак не ожидал. Говорил пацан с убежденностью, и сомневаться не приходилось. Только вешают-то не зря, судьи, может, и сволочи, но они лучше душегуба на каторгу упекут, в рудниках ковыряться…
– А… – как-то глупо и растерянно сказал стражник, который спустил на нас пса. А в следующий миг обида перестала его занимать – я прыгнул вперед и дотянулся клинком до шейной артерии. Что там брызги с…
– Надеюсь и впредь пользоваться вашим гостеприимством, господин барон.
– Слушай, повторять не буду. Нас поведут на канате…
– Как знаешь, – пожал я плечами. – Приютишь на ночь – спасибо.
– Видно, пришлось ему в одиночку лететь, – решил я. – Или он и впрямь ухлопал очередного напарника.
– Выслушай, – быстро сказал он. – Выслушай меня и сестру Луизу.
Купе оказалось уютным, как все купе первого класса, в которых я немало поездил за свою жизнь. В сравнение с епископской каретой не идет, конечно, но очень мило.
Я задрожал. Открыл глаза и снова обшарил весь кабинет безумным взглядом. Погоня рядом, это я чувствую, только и спасение рядом. Здесь тайник. Здесь! Заметавшись вдоль стен, шаря ладонями по гладким д…
За моим стулом стояла Хелен, Ночная Ведьма. Через плечо была перекинута маленькая изящная сумочка, на шее поблескивала скромная золотая цепочка. Летунья была в платье, а не в форме, и это, признаться…
– Нехорошо, – вздохнул кучер. – Это ведь тебе Дом бесплатный проезд пожаловал, а ты его жулику отдал.