Все цитаты из книги «Холодные берега»
Я первый раз увидел, как лезут в Холод при ярком свете, и так близко.
Летунья подозрительно посмотрела на меня, но чуть расслабилась.
Спускались мы по лестнице, неторопливо, у лифтов собралась слишком большая очередь. Видно, все торопились по ресторанчикам, гостиницам, а кто и на последние паромы. Небольшая толпа еще была в кунстка…
– Да? Неужели? Святая сестра, я видела много чудесных реликвий! Пила из колодца, что Сестра в пустыне вырыла, чтобы Искупителю воду принести! Частицу святого столба трогала! Писания подлинные видела!…
– Не будешь ты стрелять, – сказал я. – Ты жадный, конечно, и риск любишь. Только…
– А нужна нам карта, – продолжил я. – Сама знаешь, какая. И еще… запал.
– Я, моряк, жизнь провел, высокородным в такие места заглядывая, где аристократ от крестьянина не отличается. Служил верой и правдой. Получил в награду титул глупый… малое содержание, и повеление жит…
Один взгляд хозяина – и девица двинулась к входу.
– И что? Клипер вдогонку за тобой снарядят? Велика птица! Пошлют с оказией приказ повесить на месте или обратно отправить.
– Никто в вашем монастыре не знает о… личности Маркуса?
– Конечно, мы тут каждый год играем… А кого спросить?
Мне уж проще, прости Сестра, думать, что забыл о нас Бог…
– И там настоящего победителя узнают? Того, кто и впрямь самый сильный?
Я сообразил, что жую кусок лосося вторую минуту, торопливо проглотил, сам подлил себе вина. Вопросительно глянул на стражников, улыбнулся подобострастно. Им вина еще не принесли, и очкарик без ложной…
– Все же ты дурак, – сказал я стражнику, за миг до того, как лезвие пронзило его сердце.
– Не на сцене, не командуй, – отрезал я. – Где мальчишка, игравший в пьесе младшего принца? Быстро!
– Церковь не едина в отношении к Маркусу и тебе, Ильмар.
– А ты, Ильмар? Еще не разобрался с замками?
– Хелен. – Марк не отводил взгляд от летуньи. – Что ты имела в виду? Когда про меня и про Слово говорила?
– Решайте быстрее, сеньор. – Возница сверкнул белозубой улыбкой. – У нас график.
– И это все, что ты придумал? Кем мы будем называться? Гениально!
– Может быть, ты и права, Хелен, – признал я. – Очень даже возможно. Ну, что будем делать дальше?
…Если довелось путешествовать, то быстро привыкаешь спать на ходу. В крестьянской повозке, в утлом челноке, верхом. Если довелось много путешествовать, то и на своих двоих бредешь в такой дремоте, чт…
– И чем же я угодил? Неужели так удачно курицу выбрал?
– Хорошо идет, – с завистью и восхищением произнесла Хелен. – Не знаю… слишком высоко, чтобы стиль понять. Но что-то знакомое есть…
– Титул. Сделал меня принц графом Печальных Островов.
– Чтоб такой, как ты, и не сумел щепкой замок снять…
– Ничего… никуда… не уйти… – со всхлипами говорила Хелен. – Все… пощады не будет…
– Положено, брат Ильмар. Прости мою горячность. Говори, сомневайся, я счастлив буду развеять твои заблуждения. Спрашивай, брат.
Сколько же времени? Часов пять утра, наверное. Еще часок нам обеспечен – хорошо, что небо тучами затянуто. А дальше все. Рассвет, солдаты в казармы начнут возвращаться, так и возьмут нас.
– Да. Все равно я уже натворила дел на двадцать трибуналов. Ты лишь приводишь приговор в исполнение. Работай, вор! Времени у нас нет!
Очкарик пальнул еще раз. Хозяин ресторана как раз к покалеченному Голиафу припал, одной рукой в ужасе изувеченную часть щупая – было это смешно и постыдно, будто в похабном представлении комедиантов …
И тут решение нашлось само собой. Я вышел к лионскому театру, где как раз начиналось представление. Людей было немало – может, и впрямь хорошая труппа? А давали мольеровского «Тартюфа», вещь при долж…
– Нет на тебе греха. Вели освободить дорогу.
– Знаток, – возмущенно сказала Луиза, расставаясь с богатствами.
– Какая граница? – занервничала Луиза. – Куда мы летим?
А перед нами уже возникал линкор. Мы должны были пронестись над ним… и, кажется, нас заметили.
На миг он запнулся. Я уже понял, куда ветер дует, но покорно ждал.
– Страна Чудес на Капри. Старый лекарь считает, что для мальчика это самое радостное и светлое воспоминание в жизни. Он будет добираться именно туда. Скорее всего уже там. Или по меньшей мере был в М…
– Вначале нам надо уйти с острова, – решил я. – Хелен, скажи, кто знает про твое задание?
Обдало меня таким ознобом при этой мысли, словно я и впрямь это Слово узнал и дотянулся до вечного Холода.
Главное ведь в жизни – сама жизнь. Любой грех замолить можно, любую беду поправить. Пока живешь – всегда найдется место и радости, и надежде, и любви.
– Спасибо… – Я вернул фляжку. – Обещаю себя вести тихо.
– Конечно, нет. Если платить, то сюда и младенца пропустят. И никто внимания не обратит.
– Нет. Высоты боится. Всегда находит предлог, чтобы в планёр не садиться. Зато площадка у него в порядке, склады забиты, ангары сухие, лошади отборные, дисциплина крепкая…
Я посмотрел вниз, встретился глазами с мальчишкой.
Но этот, с укоренившимся прозвищем Шутник, был слишком осторожен, чтобы попасть в руки отчаявшегося, и достаточно умен, чтобы не злить без нужды весь этап. Велик ли труд – разобраться, кто виноват, п…
– Один точно есть. Как бы еще в гарнизоне узнали, кто я?
– Когда все закончится, Ильмар, я хотела бы видеть тебя в добром здравии и с подтвержденным титулом.
– Осторожнее, дубина! – ругнулась Хелен. – Простите, принц…
– И не говори. От Миракулюса дохода больше, чем от любого рудника.
– Можно, – поразмыслив, сказал кузнец. – Это – хорошие слова.
– Верных деталей? – Я с сомнением посмотрел на Хелен. – Если ты думаешь, что принц спер любовное письмо…
Сервировалось все это на целом листе свежей газеты. В этом половина цены и была. Есть полагалось руками, потому вместе с закуской принесли две чаши с водой для омовения рук до и для споласкивания пос…
– Ты днем в Лион прилетела, – сказал я. – Верно? Километрах в тридцати от города включала толкач.
Среди них старших не оказалось, охранники переглянулись, будто надеясь, что товарищ возьмет ответственность на себя.
– …подстраховываются. Высадка десанта по плану «Дворец», для захвата чужих столиц. Уничтожают весь транспорт…
Здесь цены были еще выше, чем в «Оленьем Роге». И само здание побогаче, внутри на цепях люстры висят, поверить трудно, железные – искусной ковки, с керосиновыми лампами.
Может, и меня такая судьба ждет? Как поведаю все, что знаю, так и напомнят – сан не зря дан. Отправят в Конго, Канаду, Ниппон или иную окраину мира. Неси свет веры, бывший вор Ильмар…
– Прими мое прощение, – спокойно сказал епископ. – Как звать тебя, брат?
– Я не о том, – терпеливо объяснил Марк. – Я о силе своего Слова, о его пределах!
Десяток стражников, охраняющих нас, казался куда расхлябаннее корабельных матросов. Даром что вооружены прекрасно – и самострелами, и бронзовыми палашами, а у одного даже пулевик в руках. Зато форма …
– Остыньте, высокородные! Графиня Хелен, тебе было поручено отбить Ильмара у святого паладина Церкви?
– Где пацана-то оставил? – небрежно спросил Нико.
– Допустим, и я тоже, – зло огрызнулся я.
Брат Рууд молчал. Лицо его медленно шло красными пятнами.
Снова хохот. Аристократы потешались от души.
– А может и не стать, – задумчиво сообщила Хелен. – Но, знаешь, тут главное – загадывать по максимуму. Надеяться на лучшее.
– Не душегуб я. И форму ни с кого не снимал! И тебе вреда не причиню!
Можно было поблагодарить тех церковных чинов, что придумывали подобное облачение для монашек. Когда Луиза избавилась от верхней накидки с капюшоном и платка, из четырех юбок оставила одну, самую коро…
Карета вдруг дернулась, стала тормозить. Святой паладин глянул в окно и вдруг дернулся, бросая на пол бокал. Вино сочными брызгами запятнало дорогую обивку.
– Собирались в Австралию направить, – сказал я. – Но тут Лондон взбунтовался… две недели вдоль берегов ходили, народец пугали.
Словно со страху руки все сами сделали, по курку ударили, взвели, барабан провернулся, новый патрон подставляя, крючок спусковой щелкнул, и ударил выстрел.
И где только прятал – досмотрщик ведь был умелый, в такие места заглядывал, что и вспомнить противно. А все равно – пронес!
Хорошие возницы. Молчаливые, нелюбопытные. И крепкие, не зря за поясами мечи носят. Видно, глупости я Рууду говорил, одиноких путников больше бед подстерегает. Наткнулись бы на банду душегубцев, что …
За ночь на улице стало еще ветренее, накрапывал мелкий противный дождь. Хелен плотнее закуталась в плащ, и мы двинулись по улице, мимо роскошного небоскреба «Ганнибал-отеля». Улицы казались пустынным…
– Вместе уйдем, – сказал я. – Обшарь карманы у того стражника.
– Слушаю тебя, брат мой. Во имя Искупителя и Сестры, сними с души грех…
– Если ты вспомнишь еще что-нибудь важное, то заплачу вдвое. – Я убрал ладонь с денег. Монетки мигом перекочевали в карман парнишки.
– Впереди стражник, – резко сказала Хелен.
– Знаю его. Видела как-то в Доме… года три назад. Над ним вечно хихикали… его служба была – любовниц высокородных лечить, аборты делать, роды принимать, дефекты лица исправлять… Еще шутка такая ходил…
– Ты мои деньги не считай, – оборвал Нико. – Ладно, я не сдам. А слуги?
– Скажи, дружок. – Хелен достала из сумочки монетку. – Если бы ты искал на острове женщину средних лет с невыразительным скучным лицом… куда бы двинулся?
– Это так. Только кроме Страны Чудес нет в Европе другого места, которое Маркус знает досконально.
Епископ амстердамский, брат во Сестре Ульбрихт, был парализован. Он сидел в легком деревянном кресле на колесиках, одетый в одну ночную рубашку. Еще не старик, хоть и пожилой, но весь высохший, прикр…
Сказано это было просто, без лишней гордости, и я кивнул, соглашаясь.
– Что? – возмутился я. – Да я… Я сам слышал, как офицеры говорили, что это каторжник пацана с собой прихватил!
– Подожди, брат. Не случайно упали эти деревья, а волей Искупителя.
Подсадил я мальчишку обратно на койку, цепь громко забренчала, и уж теперь точно не один каторжник проснулся. Заворочались, закашляли, закряхтели, кто-то сонно выругался. А я прилег, между делом щепк…
– Если сможешь, стащи с меня куртку, – предложила Хелен.
– Маркиз Отто, которому требовалось срочно прибыть в Версаль из Вены, обделался в первую же минуту полета. Не очень аппетитный факт, но, увы, весьма распространенный. А ты боялся, но сумел подавить с…
– Глупо. Разве что Хелен меня в тринадцать лет рожала…
– Нет, не все. Сейчас будем творить маскарад. Доставайте пудреницы.
– Какие еще лошади? – спросил я. Но мы уже пришли к каморке бывшего летуна Питера.
– Достаточно неприятно, – осторожно сказал я.
– Как? – тупо спросил я. – Тут взрывать надо… стекло ладно, а балки чугунные?
Не издав ни звука, Кастор рухнул на пол. Глаза остались открытыми и растерянно взирали на брата во Сестре.
– Ты понимаешь, что такое титул младшего принца?
В дальнем углу Волли-сладкоголосый затянул прерванную появлением надсмотрщика песню. Длинный язык довел его до каторги, но выводов он из того не сделал. Что говорить, третий раз сажают, а Волли честн…
– Дурная наследственность, – продолжил лекарь.
В рясе исповедника, накинутой поверх моего, краденого, плаща, я выглядел как очень-очень крупный, даже толстый священник. Среди Сестриных слуг такие редкость – хоть и отказываются многие из них от му…
Легкое дело – после такого напутствия расслабиться.
Черная тень метнулась к нам, я вытянул вперед руки с кинжалом. Когда между нами оставалось шагов пять, пес прыгнул, норовя вцепиться в горло, как учили.
Дышалось и впрямь странно… будто высоко в горах. Ну да, мы же одним махом поднялись на альпийскую высоту…
Когда же он настоящий, когда по каторжникам плачет или когда помощников себе вербует? Или и так, и так?
– Конечно. Вдруг там есть сцена, как одна известная летунья вывозит Маркуса и Ильмара с Печальных Островов? Планёр там всякий, разбитый, а также иные сцены…
Луиза промолчала, только побледнела слегка, будто ожидая, что ей предложат спрыгнуть. Я посмотрел вперед, на берег, и решил, что дотянем точно. Расстояние-то небольшое, не через полдержавы лететь…
– В основном. Есть акции у частных владельцев, у городов и провинций немного. А в основном – Дом владеет.
Вот только выпить было толком нечего. Виски – грубое, мерзкое, бренди уступал и самому плохому галльскому коньяку, пиво – хуже, чем в Амстердаме, вина и вовсе нет. Бедолаги, неужели они в Колониях то…
– Ну, если то, что про него говорят, правда… Конечно, он может и по-другому поступить…
Марк впился в меня, попытался придавить к креслу. Какой там… я толкнул его так, что мальчишка спиной уперся в матерчатый потолок. Дрожащая под напором ветра ткань захрустела, разрываясь. Марк дико за…
На эти слова я не отозвался. Невелик вес. Зато хватит денег домой добираться.
Я поморщился, его голос рвал очарование, грубо, словно ржавая пила, нарезающая дрова из алтаря заброшенного храма…
Накинув не успевший просохнуть плащ, я вышел из кабинета, притворил дверь, спустился в зал. Публика за это время успела вся поменяться, и стало ее поменьше.
– А планёр не рассыплется? Это же музейный экспонат!
Печальных Островов – три, но мы сейчас стояли у берега большего, самого обжитого и самого красивого. Скалистые берега, поросшие сочной зеленью, бурые холмы вдали, форт на огромном крутом утесе, госпо…
– Позволите выполнять? – спросил один из охранников, безоговорочно признавая меня главным.
– Дурак, что сюда пришел. Неужели читать разучился? Я специально у дверей плакат вывесил… думал, поймешь.
Марк замолчал на миг. Ему было неприятно говорить, и я его понимал.
– Конечно. Идем, святой брат. Вот только…
Сидел я, потягивая коньяк, закусывая крохотными тартинками с черной икрой и ломтиками вяленой конины, щедро приправленной перцем, по руссийской моде. Никто на меня внимания не обращал. Пришел богатен…
Как все просто у них! Кастор отступил, освобождая проход. Мы вошли в большой зал, больше всего напомнивший мне чиновничью канцелярию. Столы, заваленные бумагами, стеклянный сосуд, в котором мок, впит…
– А вот Жерар Светоносный писал, что Слово – искушение, данное людям в испытание…
– Чего я тут не видел, – огрызнулся Марк, но все же отвернулся к окну. В стекле все отражалось, но я спорить не стал. Уж больно опасная девица, глаз да глаз нужен.
Эту историю я смутно помнил. И даже догадывался, что наглый налет душегубцев на высокородную даму был организован самим Нико. Рискнул он тогда – останься бандиты в живых или успей убить баронессу, хо…
– Порта дождаться. Поведут на канате, дело обычное. Ну и… в общем, можно уйти.
– Мы идем вместе, Ночная Ведьма? – спросил я, помолчав.
Крылья планёрные, из тонких реек и растяжек собранные, материей обтянутые, под напором толкачей выгибались и вибрировали, вот-вот отвалятся. Весь планёр скрипел и стонал, жалуясь на злую судьбу. Каза…
Марка трясло, когда я наконец-то втащил его в кабину. Лицо у мальчишки было красное, глаза как у кролика. Это встречным ветром вмиг исстегало… и как он ухитрился Слово произнести…
Две тысячи лет назад Искупитель, которому судьбой иная жизнь предназначалась, за добродетели свои стал Господу приемным сыном, отражением его земным. И пошел по земле арамейской, вокруг себя апостоло…
Про червей я соврал. Только сейчас Марку нужна была такая ложь – противная, отрезвляющая.
– А дальше? Велишь по чужим землям скитаться? Среди дикарей, что до сих пор железа не знают, жить, – ракушки воровать и ножи костяные?
Я машинально взял клинок. Посмотрел на узорную рукоять, на протравленное лезвие.
– Я в порядке, – сипло подтвердил Марк. Простыл он, что ли, от Холода?
– И не стоит медлить. Знаешь… не обижайся, но я бы предпочел узкой койке кресло за твоей спиной.
Правильно так правильно. Я уснул. Мне снилось, что мы снова взлетаем с острова, ревет ракетный толкач, только это уже было не страшно, наоборот, я сам сижу на переднем креслице, дергаю рычаги, и мате…
Планёр дрогнул и покатился вперед. Очень резко, видно, колеса на тормозах стояли, а теперь Хелен их отпустила.
Питер молча заполнил несколько граф в листке, протянул его Хелен. Я заметил, что он вписал имя летуньи, какие-то цифры – видимо, номер планёра, а в графе с крупной печатной надписью «погода» поставил…
– То-то и оно, что мирская жизнь вам покоя не дает, – устало сказала Хелен. – Ваш долг, как верной служительницы Церкви, состоял в том, чтобы со всей любовью и заботой проводить принца Маркуса в Урби…
Над портретом тоже надпись: «Маркус, младший принц Дома».
– Если духу хватит, так соври стражникам, что я туда убежал. – Я махнул рукой к морю. – Тебе все равно, а мне поможет.
– Тише, тише, – сказал я, подтаскивая стражника к стене. Он даже сам перебирал ногами, тупо глядя мне в лицо. – Что, неприятно?
Душегуб мгновенно заткнулся, и наступила благодатная тишина. Скрипели койки, порой прогибалась под чьими-то шагами палуба, стучали в борта волны. Суденышко маленькое, для быстрого тюремного клипера п…
– А что ты скажешь, Маркус? – ласково спросила Хелен. – Я ведь все понимаю. В моем замке хранятся мощи святого Яна Пражского… я знаю этот трепет… Прикоснуться к святыне…
– Да что тебе Луиза, ты же всеми нами вертишь, свои планы строишь! – внезапно прорвало меня.
Я разлил по тарелкам суп, и мы молча поели. Неужели старик не врет? Что лекарь – возможно. Но чтобы барон… и в такой глуши… один… в маленьком доме…
– А сам-то ты себя понимаешь? Ну с чего тебя искать будут?
– Марк. – Я постарался, чтобы в голосе сейчас появилась вся строгость, от природы отпущенная, и несложно это было сделать, честно скажу. – Я дурью страдать не намерен и голову в петлю не суну. Не хоч…
– Я не на вечеринку собрался, Нико. Знаешь что… давай я твоим пулевиком долг возьму.
Мальчик кивнул, и дальше я пошел один. Место у него было удобное, за толстыми колоннами, поддерживающими полукруглый балкон, в полной тьме. Искать тут не станут, а случайно не увидят.
Пулевик у него был попроще моего, не многозарядный, а двуствольный. Зато орудовал он им ловчее. Как я ствол увидел, так сразу на спуск и нажал. В молодости доводилось мне стрелять из армейского ружья…
Они и не таились ничуть. Вовсе не для того порт оцепили, чтобы нас поймать, – понимали, что мелкая рыбка в любой сети прореху найдет. Отпугивали они нас от порта, вот как. Ясно давали понять – не под…
– Вот еще забава. От них глаза болят. Идем.
Под кабинетом оказалась маленькая темная комната. Волна густого пряного запаха шибанула мне в нос. Перегнувшись, я попытался определиться.
Летунья подошла к Марку, положила руку ему на плечо. Парнишка отвел книгу в сторону, сразу напрягся как пружина, но Хелен вроде не собиралась выдирать из его рук святыню.
– Однажды я с ним разговаривал, – глядя в пол, произнес Марк. – Года три назад, не больше. Тогда Владетель сказал… что я был бы хорошим принцем. Настоящим. Если бы еще немного жесткости взял в себя, …
Правая ладонь у пацана была холодной! Просто ледяной! Вот и весь ответ.
Сестра-настоятельница молчала. Уже это было прекрасным результатом слов летуньи.
– Повинись, мальчик. Повинись и сдайся. Дом простит…
Дерьмо – не беда. И не такое терпели. Другое дело – рудничную вонь нюхать, вот от нее можно и вовсе дышать разучиться.
Но больше в ту ночь мне ничего не снилось.
Хелен сидела в стороне. Левая рука у нее была замотана в самодельный лубок, она как раз затягивала зубами последний узел.
Холод прокатился по улочке, испуганно заржали лошади, с которых исчезла упряжь. С дилижанса будто срезало передние колеса, и он завалился набок, закричали перепуганные пассажиры. Стражники, оставшиес…
– Где летун? – спросил я строго, но без грубости.
– А я в Китае был, через Руссийское Ханство проезжал, с живыми ниппонцами беседовал, в Египте полгода жил – да не в державной Александрии, а в языческом Мероэ, – даже в дикой Африке старые храмы раск…
Может, так и разойдемся? Постояв, поговорив, обменявшись поцелуями и рукопожатиями?
Возле круглого павильончика толпился народ, вокруг были расставлены на траве плетеные столики. Запах горячей еды мог послужить ориентиром даже для слепого.
Я зажег факел, посмотрел на трущего глаза Марка.
Молодец, уже входит в роль. Только куда они собрались?
На мягком диванчике, да по ровной дороге, в экипаже с хорошими рессорами – кучер не солгал, спать можно лучше, чем на перине. Только укачивают мягкие покачивания и легкий стук копыт. Могут и сны прий…
Огромный открытый театр и впрямь был одним из центральных мест ночной жизни. Никакой платы за билеты не бралось, люди просто сидели перед сценой за столиками, пили, ели и общались, особо и не глядя н…
Любят служители Церкви, едва что-то им самим непонятно, перевести разговор либо на промысел Божий, людьми непостижимый, либо на смятение души и борьбу света и тьмы.
Я даже восхитился братом Руудом. Сейчас он вел себя так, как и должен вести настоящий мужчина перед лицом опасности. Без лишней бравады, но и без страха.
– Ему действительно некуда податься, Хелен. Его портрет видел каждый в Державе. И это по-настоящему точный портрет, не то что мой. Маркус не может бродяжничать по дорогам, не может побираться в город…
Если она боли не боится, если подкупить нечем, а разжалобить проще холодный камень?
– Нет, меня они не простят. Но такой маневр всякого летуна восхитит. В любом случае, кто бы его ни провел. Хоть китаец, хоть русский, хоть дикарь-майя… Гляди-ка, возвращается!
Пыль вилась, лениво оседая. Я побежал по улице, нарочито тяжело ступая. Потом, метрах в ста, где журчал у дороги мелкий арычок, остановился и пошел назад по своим следам.
– Однако, когда паладин прибыл в Лувр – с повелением доставить под охраной найденную книгу и самого Маркуса – мальчика просто для проверки, понял он что-нибудь в тексте или нет, – младший принц уже и…
– Втроем точно не дотянуть, – мертвым голосом сказала Хелен. – Пусть он вылезет. Я… я поведу.
Весь порт был яркими огнями опоясан. Прямо на земле расставили карбидные фонари, у каждого солдат сидел, да еще несколько патрулей прохаживалось. И корабли в гавани стояли, вытравив канаты на всю дли…
– А летуна попросим, чтобы вез куда надо?
Но линкор пока закончил со стрельбой. Деваться нам было некуда, и теперь в работу вступали преторианцы – безжалостные, неумолимые, неподкупные Серые Жилеты.
– Не премину. И прошу о той же любезности.
– Старик, а ведь, наверное, это и правда знак свыше? То, что я к тебе забрел, что ты меня не застрелил, что совет дал…
Не думаю, что Марк хуже меня или летуньи Писание знает. Просто… к себе приложить – тяжело.
– Благословите меня, святой брат. Благословите, ибо я грешен и нечестив.
Я позвонил, через минуту пришел заспанный, но любопытный слуга. Едва заметно покосился на растрепанную, красную Хелен, выслушал заказ и удалился.
В мою ладонь лег теплый металлический цилиндрик. Не веря удаче, я откинул колпачок, провернул колесико. Вспыхнул желтый язычок пламени, вырвал из темноты бледное лицо Марка.
– А ты подумай, Марсель, – усмехнулся старик. – Подумай.
– Дальний, – сказал Марк. – Дальний планёр. Вот как они узнали, Ильмар. Говорил я тебе – пошлют нам вслед планёр… повезло, наш корабль его опередил.
– Подожду, – решил я. – Давай встретимся вон там, у сцены…
Полночи мы занимались любовью – с пылом юнцов, впервые вкусивших запретный плод. Несколько раз я был готов взмолиться о передышке, но Хелен каждый раз ухитрялась завести меня снова. Только под утро, …
Наверное, в моем взгляде было слишком много мольбы – Марк чуть остыл. Осторожно поднял томик, раскрыл – страницы были из желтоватого, плотного пергамента, чернила ничуть не выцвели, и строки, на незн…
Вот в такую минуту даже вор вроде меня гордость испытывает – за Дом, за Державу, за гений человеческий.
– Мальчик, а что делать прикажешь? Солдат всех перерезать да власть на островах держать? Корабль штурмом взять, да черный флаг на мачте выкинуть? Планёр в крепости захватить да улететь как птицы?
– Виновен я, ибо отнял жизнь у человека, – сказал я. – И случилось это уже в седьмой раз.
– Конечно, Хелен, Ночная Ведьма… куда мне до тебя. Только я попробую.
Хелен повернулась, посмотрела на Марка. Улыбнулась, и я понял, что она просто тормошит его – как может.
Здесь встречалась охрана. Тоже священники, только в алых одеждах, с короткими бронзовыми мечами, дозволенными Сестрой. Обманчивые мечи – из особой бронзы, она подороже стали выйдет.
– Идиот! Я вела с ним игру по личному приказанию Владетеля! Он вывел бы меня на Маркуса!
Он уставился на приборную доску. Я проследил его взгляд.
– Выходим… – с явным облегчением проронила она.
Путь назад преграждали пятеро, все с пулевиками. Лица напряженные, и я сразу понял – эти станут палить не раздумывая.
– Зачем же черни бунтовать? Если железо станет доступно всем, если наступит сказочный железный век? Урожаи поднимутся, добротная железная утварь появится в каждом доме, строительство неизмеримо облег…
– Мелочи, Нико. Повод им был нужен, а повод найти…
– Вот так оно бывает, – сказал я. – Не сердись, мальчик. Вырастешь – поймешь. Искус – он голову кружит.
– Думал, что ты сознания лишился, – сказал я. – Затих совсем.
Когда дилижанс покатил по лионской мостовой, тряска стала совсем невыносимой. Я вынырнул из сна, но продолжал лежать, сумрачно размышляя о своей дурацкой натуре. Надо, надо бежать! Решил ведь – так ч…
Даже вскрика не было – так быстро все произошло. Стояла Хелен с белым от ужаса лицом, к голове был приставлен ручной пулевик.
– А ты поищи, ты же у нас мастер, – хмуро отозвался Плешивый, мелкий чиновник, угодивший к нам за казнокрадство. Все ясно, сегодня не его масть…
– Не скажи, моряк, не скажи. С Островов каторжник ушел. Через всю страну до Амстердама добрался – слышал, наверное? Когда весь город в кольцо взяли – ускользнул! Что это?
Дилижанс вкатился под исполинский козырек из стекла и дерева – конная станция здесь была новая, огромная, одним видом внушающая путникам уважение. Вспомнилось сразу, что совсем рядом была пивная, где…
Подошли несколько аристократов. Им, конечно, место нашлось. Сам хозяин появился, без подобострастности – ровня как-никак, но все же вышел, встретил, поручкался, дамам плечики поцеловал, по италийской…
Мы стояли во тьме, прижавшись голова к голове и шепчась. Два неудачливых беглеца, успевших к тому же руки кровью обагрить.
– Да. – Летунья повернулась, по ее лицу скользнула улыбка. – Красиво?
Впрочем, ему хоть как – все равно недолго осталось.
– Они должны знать, – сказал Марк. – А то не помогут.
Я продолжил. И про корабль тюремный рассказал, как душегубцев утихомирил, и про то, как звяк железный ночью услышал. Нико слушал, облизывая губы, кивая, прикладываясь потихоньку к бокалу.
А там, где от воров ценности прячут, там и беглецу самое место укрыться.
Таких маленьких заведений здесь, видно, было порядком. Миракулюс оказался забит народом, точно городская площадь в день гуляний. И все непрерывно ели, пили, галдели, делились впечатлениями. Судя по л…
Зачем же Господу так же поступать? Веру испытывать? Так ему все про всех известно. Все насквозь видит, все про всех знает.
Беда в том, что соединила нас не любовь… не то «сродство», о котором так вдохновенно толковал старый рудознатец. Стремление спасти свою шкуру, причем за счет другого.
– Знаешь, Марк, брось свое «вы». Я тебе не граф, да и ты мне не принц. Оба мы беглые каторжники – один молодой, другой старый. Договорились?
– Остановись, летунья, – тихо сказала Луиза. – Не множь грехов, не говори!
– И кто же попал в ловушку? – поинтересовалась Хелен. Мне показалось, что между женщинами мгновенно и беспричинно возникла неприязнь. Это было плохо, но вмешиваться в таких случаях бессмысленно. Толь…
– Сейчас узнаем, сестра, – только и сказал я. – Тянуть не стоит…
– Есть у тебя иголка с ниткой? – спросил я ее.
– Не надо. Я еще больше люблю таких ловких, как ты. Ловких и беспринципных.
Комедиант в дверях зашелся от хохота. Актеры, не выпуская бокалы, принялись смеяться. Девица захихикала, даже не оборачиваясь, следя за нами в зеркало.
– Господь карающий… ты с этим ходила все время? – Я был в ужасе. Сразу вспомнились самые неподходящие моменты, когда лубок мог разлететься, а тонкий как шило клинок – пронзить что-нибудь ценное.
Марк торопливо кивнул. Он словно всерьез решил, что сейчас решается его будущая судьба. Да и я увлекся этой игрой. Надо же, Ильмар Скользкий, вор из воров, о брошенном бастарде заботится!
– Сестра-настоятельница, а вы уверены, что никто не заподозрил… ну, что это не совсем сиротка?
Нет, старый лекарь смерти не заслужил. Я на его месте, наверное, взвел бы курок повторно и уж точно не пустил бы чужака в дом.
– Приблизительно… Да где же эта полоса, спят они, что ли? Распустились…
Сдадут. Я и сам это понимал. Даже Нико, с его склонностью к авантюрам, доложил обо мне Страже. А уж все остальные вмиг предадут.
– Ага. Поняла. Ты чувств не лишишься, снова в Холод лезть?
Слишком я расслабился. И почуял засаду шагов за двадцать, хотя должен был за пятьдесят. Впрочем, и засада была хороша – застыли недвижно у стены три силуэта, два побольше, один поменьше. Молча, без б…
И все же та неумолимость, с которой судьба свела нас во второй раз, начала меня пугать.
– Не дай его подвигу пропасть даром! – прошипела летунья. – Опомнись!
Мы торопливо шагали по дорожке, довольно прилично освещенной фонарями. Предутренний ветерок нагонял легкий озноб. Миракулюс готовился проснуться, но, когда по острову пронесется слух, что беглый прин…
– Подальше ринулся. Думал, на другом конце Державы никто меня искать не станет.
Оказались мы перед стражниками как на ладони – я с кинжалом, весь в крови, и Марк, по земле от дергающегося пса отползающий.
– А еще что тебе показать? Сплясать тарантеллу или штаны приспустить?
Я понимал Хелен. В порыве энтузиазма, обрадованная мелькнувшим следом, она поставила все на Миракулюс. И что ей теперь делать, если мы не найдем Марка? Вскоре так или иначе станет ясно, что именно Хе…
– Маркус… – Сестра Луиза посмотрела на мальчика. – Покажи им книгу, дитя.
– Здесь лишь два священника храма Сестры, – ответил Рууд. – Все. Иди и не греши.
– Раньше надо было… делать… Вешаться! – рявкнула Хелен.
Кастор глянул мимолетно на меня, но любопытствовать не стал.
Но внутри гостиницы еще сохранялись остатки прежнего уюта. Ковры на полу старые, но вычищенные, цветы в вазах подвядшие, но живые. У лестницы, навытяжку, стоят мальчишки из обслуги, два охранника дер…
– Верно. Молодец, Ильмар. Так вот… я давно не была при дворе. Но у меня там есть друзья… хорошие друзья. – Летунья улыбнулась, и я вдруг ощутил внезапный и глупый укол ревности. – Так что ситуацией в…
Мы с Марком затихли. Не было все же у нас полной уверенности, что она смирилась.
– А нечего разбойничать… – самого себя одергивая, изрек он. – Закон – он для всех писан. Хватит болтать!
И я шагнул вперед. Бесшумно, не подвели ботинки на дорогом заморском каучуке, и все навыки разом вернулись, и мальчик застыл, цепляясь мне за шею, съежившись, будто стараясь полегче стать.
– Одиннадцать раскаявшихся! – в восторге воскликнул я. – Хелен, погляди!
– Конечно. Господин офицер встретит Маркуса и Луизу во вполне подобающем расположении духа.
На аллеях зажглись газовые фонари, причем зажглись сами по себе, ни одного фонарщика я не увидал. То ли к ним шли электрические запалы, то ли применялось что-то еще более хитрое. Хрустальный Дворец в…
– О тебе речи нет, дурила, – отозвалась девушка. – Маркус, доплывешь?
– Ты уж только до города какого довези, родная. А там я тебя в хорошие руки пристрою, обещаю. Или на волю выпущу. Лучше на волю, верно?
– Дорог оказался, и в управлении очень сложен. Зато способен на воду опускаться. Мощные толкачи впервые на нем опробовали… Только они да вооружение, что для «Короля морей» разрабатывали, и вошли в об…
– Даже не будем говорить вознице, что сходим, – предложила Хелен. Ее мои кошмары ничуть не тронули, она сохраняла спокойствие. – Пусть везет дальше пустоту.
– Пошли! – твердо сказал я. Выволок Хелен в комнату, подивившись очередной вспышке ее кровожадности. Прошептал на ухо: – Да ты что, летунья? Не понимаешь, что ли?
Но Марк решился. Что-то прошептал – одними губами, я ничего не расслышал. И протянул мне руку.
– Нет, – таким же шепотом ответила Хелен. – Вот именно, что нет…
– Сукин сын! – закричала Хелен. – Лишний вес тащил!
– Как сказать – знал… Я его на свет принимал. Ногами вперед шел, паршивец. Думал, что либо ему конец, либо и ему, и матери…
– Спасибо. Не ожидала, что ты мне так доверяешь.
– И не станет ни богатых, ни бедных, – фыркнул аристократ. – Утопия, старик. Утопия в чистом виде. Может быть, ты и знаешь побольше моего о сродстве элементов, но уж о природе душ я тебе могу рассказ…
Через минуту меня потянуло в сон. Марка тоже сморило. Какое-то время мы возились, пытаясь устроиться удобнее на крошечном сиденье. Хоть мальчишка и худой, но уже не такой маленький, чтобы на коленках…
– Еще как приходилось. И в пустыне, когда планёр упал, и в горах, когда нас гайдуки две недели гнали… Но это на войне.
– Не знаю, морячок, не знаю. Вроде я Маркуса понимал хорошо – как-никак десять лет за его здоровьем присматривал. Все боялись, что он от матери болячек нахватался, но хранила Сестра… Закалялся по мет…
Я кивнул и положил на конторку монету. Слишком крупную, не разобрался на ощупь, но теперь придется держать фасон.
Мы поплутали еще немного по коридорам, причем мне показалось, что священник специально меня запутывает. Потом он отворил прочную дубовую дверь, знаком велел внутрь пройти и сам вошел. Достал спички –…
– Счастливый ты, – непонятно сказал он. – Дай куру.
Теперь планёр летел ровно. Неуловимыми движениями рук Хелен направляла его на верный курс. И высоту мы перестали терять, опять поползли вверх, в полной тишине, и это было страшно, но в то же время пр…
– А хорошую байку я коменданту сплела? Вот и пригодился твой дурацкий наряд. А ты действительно умеешь рисовать?
Да, в предусмотрительности Хелен не откажешь. Достать такое оружие куда быстрее, чем тянуться в Холод, а убить им – одно мгновение. Мне стало нехорошо. Почему-то я враз понял, кому предназначалось эт…
– Значит, повезло, – согласился я. Мне было очень интересно, попросит мальчик взять его в подручные или нет? Я бы на его месте – попросил. Точнее, я в свое время – попросил.
А я… неужели я готов отказаться от поимки Марка и вместо того – помогать ему?
– У каждого свои проблемы, – рассудил Нико. – Ладно, это все ерунда. Слишком ты популярный стал. Явишься невесть откуда, притащишь оружия и металлов на горбу, шикуешь, кутишь… Дому на твои шалости пл…
– Ну не могу же я тебя тащить! Сам посуди! Тут уж так… каждый за себя, один Искупитель за всех… Не поминай злым словом.
Планёр дрогнул – последний толкач отцепился, и, кувыркаясь, полетел вниз.
Я встал сам, помог подняться мальчишке. Ступал он уже неплохо, может, с перепугу, но не морщась.
– Что? Да не скопец он, просто дал обет избегать плотских радостей…
– Только не вздумай поводок сечь, – напомнил я то, что объяснял ему вечером. – Один далеко не уйдешь, надо чтобы все… сразу…
– Что тогда нам остается? Я говорю нам – потому что мы теперь все в одной упряжке. И ссориться – только себя карать. Луиза, Хелен, Марк?
– Все в порядке. – Хелен мило улыбнулась. – Он сейчас принимает ванну… а мы решили прогуляться, чтобы не беспокоить его. У вас ведь безопасно на улицах?
Я потихоньку еду смаковал, потом рюмку опрокинул. Не коньяк, конечно. Но пить можно. А народ все прибывал, вскоре уже и пускать в зал перестали. Удачно я пришел. Сидишь в тепле, в окружении искусства…
– Может, и обойдется, – утешил я. – Вон, в развалины отползи и укройся. К вечеру нога отойдет, дальше сам думай…
– Как же так, словно немые… – прошептал я.
Хелен глянула в небо, будто впервые заметила тучи.
Я выпустил нож – пусть натешится, может, зарезаться успеет, – и бросился в узкую боковую улочку, на ходу петлю с шеи сдирая. Рядом бежали кузнец и Славко – это ж надо, кто умнее всех оказался!
– Надо же. Все-таки есть одно полезное применение, – признал я. – Не буду больше судить сгоряча…
Мне нужно было дать Хелен хоть секунду для маневра. И я добился своей цели. Мгновенно отпустив женщину, офицер направил пулевик на меня. Грянул выстрел, пуля пронеслась над головой – я успел присесть…
– Сестра всех хранит, да не каждый умеет этим пользоваться. Когда у человека головы на плечах нет, то и Бог новую не приложит. Нет, морячок, не прост этот Ильмар, совсем не прост. Не зря его Маркус н…
– Ну… так. Только не по мне это. Лучше уж в гробницах древних рыться.
– Так я и говорю, ноги у нее – во! Я сзади-то подкрался, да и шлепнул… любя. Она как растянулась, для вида сердится, а сама мор… лицо протирает и улыбается!
Взгляд парня оценивающе пробежал по летунье. Наверняка он понял, что имеет дело не с гулящей девицей, но это его только подзадорило.
У священника чуть уголок рта дернулся. Неужто тоже кастрат? По голосу и фигуре – не скажешь.
Лег я и проспал до полудня, до самого Брюсселя.
– Там не было ничего ценного, святой брат… Несколько древних свитков, я не смог их прочитать, и никто не дал хорошей цены… я пожертвовал их храму Сестры в Афинах…
– Вот и я так думаю, – с облегчением сказал я. – Он может стать мессией. А пока – обычный мальчик…
Нико не из тех, кто все добро на одну карту ставит. Может, он и решил мне помочь. Только при любом раскладе старый хитрец в проигрыше не останется.
– Мне неведомо, что такое важное есть в принце Маркусе, – сказал вдруг Рууд. – Но Преемник сказал, что сейчас он для веры – как фундамент для храма. Такие слова зря не говорят. Малый грех вера прости…
Даже в самых безумных мечтах я такого не мог представить. Нет, конечно, слуги Сестры беглого страже не выдадут – это им прямо заказано. Даже мог я такое представить, что священник мне совет даст или …
– Постой здесь, – велел я. – Если услышишь шум… ну, шум – ничего. А вот если после шума минут десять пройдет, а меня не будет – уходи. Куда хочешь уходи, Сестра тебе в помощь. Чуть-чуть я позапираюсь…
Я просто продолжил бежать, с легкой надеждой, что пацан сам отстанет. Но мальчик явно был не из слабаков.
– Если не в женском платье и не в гробу… – буркнул Марк.
– Не совсем верно. Два дня, минус время, проведенное в отелях. А гостиницы здесь очень дороги.
И запах – да что ж это, сплошные благовония и духи разлиты в комнате? Куда такое годится?
Нечего было ответить Рууду. После смерти не поспоришь.
– Если кто-то из нас… ну, исключая Маркуса… попадет в руки Стражи – остальные должны уходить. И лучше, чтобы пленный не знал точно куда. Знаешь, какие у нас искусники водятся? «Сибирский валенок», «Б…
Он разулся, прилег на диван, полог матерчатый, что от падения удерживает, на себя набросил, закрепил.
– Нельзя нам убегать! – радостно возразила Луиза. – Книга не зря на державной земле хранилась, тут ее место! Судьба нас свела, чтобы мы святую книгу берегли, хранили… ждали, пока сердца людские смягч…
Я не считал его ни слишком мягким, ни недостаточно жестким. Но откуда мне знать мерки Дома?
– Тогда предлагаю решить основной вопрос. Куда мы едем? Я оплатил путь до Рима, но стоит ли нам появляться в святом городе – не уверен.
– Конечно. Только кто-то все силы свои прикладывает, как Сестра приложила. А кто-то руки заламывает, головой о пол бьется да сокрушается, почему жизнь не удалась. Так вот, баронесса Луиза Миллер – из…
Все ясно. В эту комнату не было хода с первого этажа. Она была затеряна между клетушками слуг, между коридорами и залами. Только сверху, из хозяйского кабинета, и можно было сюда спуститься – по узен…
– «Сын Грома», – сказал Марк. Странное что-то прозвучало в его голосе – гордость пополам с тоской.
Епископ будто ослаб. Не оправдал я его надежд… а не велит ли он сейчас выставить меня из храма – прямо на площадь, к разъяренным стражникам?
– Вас тоже ждет суд, графиня. За измену, за укрывательство каторжника Ильмара.
Только в таких слезах я ее никогда не упрекну. Летуны не зря у Дома в чести, это я накрепко понял. И водить планёр – куда большее умение и храбрость нужны, чем по полю боя на пулевики скорострельные …
Конечно, а чем я заслужил иного отношения? Тем, что при первой встрече вел себя не слишком злобно? Эх, нашел палач чем гордиться – тем, что топор острый… Я ее использовал как возницу, чтобы до матери…
Хелен уже пришла в себя. Поднялась, жестом гостеприимной хозяйки указала на диванчик.
– Бесполезно… видишь, на бортах нет катеров? Линкор их спустил и отправил рассечь переправу, уверена!
– Фаральоне, – сказала Луиза. – Дивное творение Господа.
– Просто! Из главного калибра, в упор! Вместе с командой! Как зачумленных в Черные Годы!
– Я боюсь, – сказал Марк. – Если Владетель… узнает Истинное Слово…
– Весь пост, что вас пропустил, под трибунал пошел, Ильмар. А скажи, был в лесу между Брюсселем и Лионом какой-то странный случай… Стражу туда не пустили, святые братья сами расследование ведут…
– А что же вы… ты, Ильмар, торговлей не занимаешься?
Открыв один глаз, я увидел, как несется навстречу край обрыва. А еще увидел взмывающие над фортом сигнальные ракеты. Заметили. Поняли.
– Не во мне, – повторил я, давя на крючок.
– Буду рад, – сказал я. Запал у меня еще не прошел, и лицо не дрогнуло.
Дверь открылась, и я наконец-то увидел хозяина. Выглядел он и впрямь лет на восемьдесят, но при этом вполне крепким, чтобы завалить курицу самостоятельно. Пулевик – немногим его младше, кремневый, с …
– А хорошая идея! – с интонациями летуньи, когда ей понравился полёт с подвешенным Марком, произнес я. – Ладно, не стану.
Сестра-настоятельница спала с лица. Марк тоже побледнел, но пока держался.
Вот это – мой знак. Только понять бы, что значит…
– Хелен! – крикнул я. Летунья обернулась. – Спасибо!
– Слушай, повторять не буду. Нас поведут на канате…
– Не бойтесь, – сказал мальчишка, и я от такой наглости дернулся. Но смолчал – что поделать, и впрямь ведь боюсь. Хоть чуть-чуть бы света, хоть щелочку в палубе, лампадку на другом конце трюма – ко в…
– Выходите, господа, – говорил внизу добрый кучер. – Как поездка? Я уж прошу прощения, если растряс, тут дорога совсем разбита, безобразие…
Лучше бы я сказал, что ходили мы в азиатские земли. О них не понаслышке знаю. Но теперь делать нечего…
– Хватит, – глядя в покачивающийся деревянный потолок, сказал я. Потолок поскрипывал – кто-то ходил по палубе. – Наигрались. Спать пора.
Выстрел – оружие не подвело. В стекле образовалась аккуратная маленькая дырочка, от которой побежали во все стороны ниточки трещин. И все, вот ведь незадача! Я со злости пнул толстое стекло – и оно п…
– Тупик, – сказала Хелен, когда мы снова вышли на цветущие аллеи Миракулюса. – Лекарь на старости лет съехал с ума. Маркуса здесь нет и быть не может.
– Маркус, у меня планёр. Летим в Версаль. Решим по дороге, что объяснить Владетелю… повинную голову меч не сечет. И твоему бедному другу Ильмару облегчение… – Взгляд на меня и едва заметный взмах бро…
– Разобьешься… – пробормотала Хелен. – Разобьешься, разобьешься…
Ничего комендант не помнил, глаза у него на миг стали мутными и дурными. Но сознаваться в склерозе он не хотел.
Планёр накренился на одно крыло, скользнул влево, вправо, закружил… Летунья искала ветер. Но похоже было, что безуспешно, вскоре метания прекратились, и мы снова легли на курс.
– Хороша сталь, – сказал Нико, разглядывая зазубрину на своем кинжале. На отличном кинжале толедской стали. – Ума не приложу, чья работа. Вроде бы не старый, а как рубит. Я за свой двести монет отдал…
Минут через десять я ему все втолковал, не забыв несколько раз напомнить, что нож все-таки придется мне дать. Мальчишка молчал, но у меня сложилось ощущение, что он согласен.
– Вполне годится, – одобрил я. – Там есть планёрное поле?
– Успокойся, – попросил я. – Сказал, не дашь, – все. Разговор кончен.
– Не знаю, – сказал я учтиво, голову склоняя. – На все воля Искупителя и Сестры…
Мы молча позавтракали остатками вчерашней курицы, сыром, выпили по чашке кофе.
– Мне неведомо, где находится беглый принц Маркус, – вздохнул Рууд.
– В одной сказке говорится, как лиса спряталась от собаки в конуре. Даже если планёра нет – укроемся в форте. Уж там они нас искать не будут.
– Дам, – засуетился Нико. – Доставай сам, вон, в углу…
– Все лучше смерти. Да и незачем тебе всю жизнь на чужбине горе мыкать, Ильмар. Как поймают принца, так до тебя никому дела не будет. Выждешь год, другой, вернешься. Под другим именем заживешь.
– Так вот… – Хелен оглянулась на напряженно слушающего Марка. – Теперь ты сам. Бывший младший принц.
– Тут не в силе дело, я же говорю. И от Слова зависит, и от человека. Может, кто другой с тем же Словом сумел бы все эти кирпичи…
– Нет, вроде ничего. После этой стены… как на гору поднялся, теперь легче.
– Только меня не наряжай мужчиной. И не брей налысо. И… ну… и не заставляй изображать сумасшедшую.
Хелен пожала плечами. Стояла она прямо, как истинная дама перед провинившимся слугой. А ведь болело у нее сейчас все, что только болеть может.
Вдруг кто получит такую власть, которой никогда над миром не было?
Арнольд замычал, но глаза пока не открыл.
Вот только все мои надежды рухнули, когда я выбрался к набережной и посмотрел на порт. Сердце в пятки рухнуло и пот прошиб.
Странно, наверное, выглядели мы со стороны. Красивая, благородная женщина со сломанной рукой и богемного вида мужчина, шепчущие друг другу что-то с каменными, напряженными лицами. Хорошо хоть, что пе…
Она недоуменно смотрела на меня. Потом вздрогнула.
– Нет, Ильмар. Честное слово, нет, Слово не то. – Он улыбнулся, то ли своему незамысловатому каламбуру, то ли моей огорченной физиономии. Будем считать, что каламбуру.
Пел бы лучше чужие песни, дурак… Про любовь, про лунную дорожку на воде, про потаенное Слово. Жил бы безбедно и людей бы радовал.
– Как знаешь, – пожал я плечами. – Приютишь на ночь – спасибо.
И вот тут, как ни странно, мне стало по-настоящему интересно.
Нет, бояться он не перестал. Даже прибавилось в глазах ужаса, но уже вперемешку с тоскливой обреченностью. Марк скрючился и полез головой в дыру. Я схватил его за ноги – мешало дурацкое мешковатое од…
Только не загоняйте меня в угол – и я добрый…
– Надеюсь и впредь пользоваться вашим гостеприимством, господин барон.
– Принц Маркус, вам следует подойти ко мне. Немедленно. Графиня Хелен, бросьте свое оружие… все, включая то, что храните на Слове…
– Ильмар, ты погляди, – очень спокойно сказал Марк.
Во взгляде, который бросила на меня Хелен, было куда больше, чем можно выразить словами.
Второго стражника я ударить не успел. Он отступил, умело прикрываясь палашом, не тратя времени на напрасную атаку. Только теперь силы были неравные – он один, а нас двое. И мальчишку он больше со сче…
– Хорошо, брат Рууд. Повинуюсь, твоей защите себя вручаю и готов идти с тобой.
И Хелен поняла. Я увидел, что ее губы шевелятся, а пальцы левой, «сломанной» руки пытаются собраться в причудливую фигуру. Летунья тянулась в Холод.
– Зря. Я думаю, тут все окрестные ребятишки готовы воровать с утра до ночи, чтобы попасть на остров.
– Голова у тебя умная, – вслух рассуждал я. – С такой головой на мануфактуру наниматься – Искупителя гневить. В монастырь? Ты не калечный, чтобы монахи пригрели… да и паршивое это дело, монашеская лю…
Мимо все идут. Романским языком написано – «Ильмар-вор». А перед плакатом стоит вальяжный господин в дорогом плаще и сапогах мягкой кожи, сразу видно – из тех, что к высокородным вхож. Это в Байоне м…
– Ильмар, замки ты открываешь ловко, а вот с интригами разбираешься скверно. Ты даже не обратил внимания, как изящно и непринужденно этот ребенок выманил наш адрес.
– Марк, живой там? – спросил я вполголоса.
– Каждый летун, кому Слово позволяет, запасные толкачи на нем хранит… – Хелен насмешливо взглянула на меня. Перешла ко второму толкачу, сняла и заменила его. Постояла миг, опираясь на крыло, – видно,…
– Да не очень, – ответил Марк. – Он меня на секунду приподнял. Владетель… он же слабый, если честно.
Марк глянул виновато. Я ничего не сказал. В животе стало совсем пусто и холодно, захотелось отвести глаза.
Я кивнул. Умен святой брат, разделяет мои мысли.
Ледяной ветерок дохнул на нас. Брат Ульбрихт потянулся в ничто… и достал крошечный блестящий предмет. Стальной столбик на шелковой нити, святой знак…
– Я о том и говорю. Ты же сам диалекты знаешь. И вообще всему ученый. Я же видел, как ты нож держал…
– Хорошо, графиня, – с явной обидой ответил Марк. – А в чем дело все-таки?
Я заметил, что взгляд принца быстро обежал всех – и Хелен, и Луизу, – прежде чем на мне остановился.
– Если развить в колонии производство, она может и отделиться. Бросит старушку Европу, начнет сама империю строить. Дело обычное… сколько уж земель так потеряли…
– Согласен, графиня, – сказал я. Подошел и поцеловал ее в губы, мягко, без страсти, с одной лишь нежностью. – От меня предательства не жди.
– А… – как-то глупо и растерянно сказал стражник, который спустил на нас пса. А в следующий миг обида перестала его занимать – я прыгнул вперед и дотянулся клинком до шейной артерии. Что там брызги с…
Комендант на миг припал к ее руке в вежливом, равнодушном поцелуе. Покровительственно улыбнулся.
– А почему в Рим? На севере облачность реже, доставь его в Версаль…
Вогнав кинжал между досками, я сильно поддел. Сталь изогнулась дугой, грозя лопнуть. У меня сердце заныло от такого издевательства над оружием. Но что еще делать?
– Ильмар, давай найдем кафе. Хочу есть ужасно.
Я начал отступать, отведя кинжал к плечу, к броску изготовившись. На миг-другой это их сдержит. Без кинжала я добыча легкая, только тому, кто первый вперед шагнет, от этого не легче.
– Вид у нас… будто из дома прогуляться вышли, – сказала Хелен.
– Хелен… – тихонько позвал Марк. Летунья молчала. Мальчик посмотрел на меня. – Ильмар, я боюсь.
А мы уже к площади Кнута приближались. Самое место бежать. Дальше по холмам потянемся, там места голые да безлюдные, не укрыться…
Рууд кивнул. Ласково тронул меня за плечо.
– А кто тебя знает, честного, – ворчливо отозвались из-за двери. Я расслабился. Раз начал разговор, то стрелять не станет. – Может, ты душегуб, матросика придушил, одежду снял, а теперь у старика пос…
Пока я умывался, Хелен собиралась, подкрашивалась, прочими женскими глупостями занималась. Сон с меня быстро слетел, лишь тяжесть в голове осталась. Много выпили вчера да еще коньяк с шампанским смеш…
– А… Прошу вас, уважаемые господа, прошу…
Я осторожно выпустил цепь и уже двумя руками провел по узкой койке, все надеясь, что пальцы почувствуют холод металла.
Полежал я в темноте, таращась на последние искорки огня в камине, и уснул снова. Может, что хорошее приснится?
– Приказ был препроводить в Урбис. Пасынок Божий и Владетель хотят размножить портрет Ильмара как можно скорее. А в Урбисе типографии куда совершеннее.