Выкрикнули сорок пятый и сорок шестой номера, и Гаор с Лутошкой шагнули к двери.
— Это я сам, — медленно, трудно выговаривая слова, ответил Гаор, — прикусил, чтоб не закричать.
Он намазал хлеб тёмно-серой одновременно вязкой и крупитчатой массой, поднёс ко рту и замер.
Но запуску предшествовал обыск. Первые десять слева подошли к стене и встали, как положено, их обыскали и впустили. Вторые десять… третьи… Сквозь комбинезон ощутимо пробирал холод. Гаор старался держаться и не дрожать, с тоской прикидывая, сколько ещё до них.
"Черт, лучше бы футболку надел", — подумал Гаор, укладываясь на мат. Упражнения на расслабление, пожалуй, единственное, что он может сейчас делать, чтобы не кричать в голос от боли. Черт, больно-то как. Он даже закрыл глаза, чтобы не видеть ничего, будто от этого будет легче.
— Ты, Рыжий, всё-таки поаккуратнее, не при всех учи, и не в полный голос.