И уже лёжа в темноте, тихо засмеялся. Газеты на обтирку, а он сначала прочитает, а потом уже по назначению. Ну, житуха теперь будет… и помирать не надо! И сам себя одернул, засыпая: не радуйся — сглазишь!
Здесь их ненадолго оставили одних. Строй сразу смешался. Торопливо, напоследок, о чём-то сговаривались, чего-то желали. Гаор пробился к Седому.
— И рвал? Говорят, там ягоды прямо вот так перед лицом растут, и рвать их можно. Правда?
— Ладно, — вздохнул Ворон, — будем надеяться… — и, оборвав фразу, ушёл.
Гаор качнулся вперёд, выставляя для упора руки. Сколько раз отжаться, ему не сказали, и он начал отжимания, готовый хоть к сотне, хоть… ни хрена себе господа развлекалочку устроили. Но это ладно, лишь бы опять лапать не лезли. Только сейчас до него дошёл весь ужас той, слышанной в отстойнике фразы: "купит тебя такой себе на подстилку, и спи потом всю жизнь у параши". Он не Тукман, за него так заступаться некому. Значит… значит, если опять полезет с руками, бить сразу. Хватит с него.
— А это что за хренотень? — сразу заинтересовались мгновенно собравшиеся вокруг болельщики, зрители и слушатели.