Только совсем не через тот лаз, через который в гробницу забрался. Через какой-то другой, никому не известный.
Маркус не стал ее открывать и читать, как я вначале подумал. Просто взял в ладони, подержал немного, закрыв глаза.
Я знал, что губы его сейчас шевелятся, произнося странные звуки, а пальцы плетут причудливую вязь. Он произносит Слово.
Одно радовало – в третьем классе никто, кроме нас, не ехал. Вся крыша дилижанса, огороженная деревянным бортиком и со скамейками на двадцать человек, была пуста. Поскольку ночью начал моросить мелкий противный дождик, то и люки, ведущие на крышу, закрыли. Сидели мы в полном уединении, и за грохотом колес даже возница с помощником не мог наш разговор слышать.
Десяти минут не прошло, как все затихли, набросив на себя плащи, рубашки, все остальное, что было.
Я посмотрел на Маркуса – он не спал. Зато все остальные дремали в ожидании гостиницы.