— Сегодня ночью пойду. — Слова давались Джареду с трудом, в них была покорность, но было и облегчение. Голос его чуть смягчился. Джаред словно избавился от тяжкого груза и взвалил на плечи новый, куда более желанный — как раньше, до моего появления здесь. Он отказался от попыток сохранить мне жизнь: пускай природа — точнее, суд толпы — возьмет свое. Меня убьют, но он не станет мстить виноватым, не станет горевать. Все это слышалось в трех произнесенных словах.