– У нас только один способ отсюда выбраться. Кто-то там пусть играет в охоту, пусть добывает мясо…
– Да, я одного как следует сделал, – сказал Ральф. – Раскрасил его что надо. Теперь подумает, прежде чем снова к нам сунуться.
Хрюша рыл канавку в песке и не смотрел на Ральфа.
Однако североевропейский распорядок занятий, игр и еды мешал вполне отдаться новому ритму, Малыш Персиваль залез в шалаш рано и так и не вылезал оттуда два дня, говорил сам с собой, пел, плакал – они даже подумали, что он тронулся, и это им показалось забавно. Вышел он из шалаша осунувшийся, с красными глазами, несчастный: с тех пор этот малыш мало играл и часто плакал.
– Нет уж. Ты что – не слыхал, что летчик говорил? Про атомную бомбу? Все погибли.
– Был корабль. Там. Ты обещал следить за костром, а он из-за тебя погас.