— Дункан мертв, Пол, ты видел рану. Для него ничего уже нельзя сделать.
— Вижу, — Пол вновь оглянулся на слабый звук бализета, припоминая старую песню, которую почему-то захотела услышать его мать. Игривая, веселая мелодия странно контрастировала с грустными словами. — Скоро вместе с остальными сюда прибудет Стилгар. Проводи их к моей матери, она ждет их.
— Мое существование мешает императору, я мешаю всем, кто захочет делить Арракис как трофей. И пока я жив, я буду мешать им… словно кость в горле, пока они не сдохнут от удушья.
Холлек замер, не завершив движения, и обернулся, чтобы заглянуть Лето в глаза.
Пол откинулся. Чувство правды, восприятие оттенков интонаций говорили, что Кайнс лжет, отделывается полуправдой. Он подумал: «Если специя и черви как-то связаны, покончить с червями — значит покончить и со специей».
— Лучше бы ты рассказала мне о стойбище и нашем сыне, — ответил он, — так, значит, наш Лето уже взял в кулак мою мать?