— Я сказал давить их, племянник, — но не уничтожать. Не расходуй население зря, добейся от него полнейшего подчинения. Ты должен стать хищником, мой мальчик, — он ухмыльнулся с детским выражением на пухлом — лице. — А хищник никогда не останавливается. Никакого милосердия! Не смей. Милосердие — это химера. Оно отступает перед бурчанием в голодном брюхе, перед жаждой в пересохшей глотке. Ты всегда должен голодать и жаждать, — барон погладил свое жирное тело над поплавками. — Как я.