Вблизи, скорее уже вне группы, стоял Дункан Айдахо в поблескивающем мундире. Плоское лицо невозмутимо, курчавые черные волосы тщательно причесаны. Его уже вызвали от фрименов, и он успел получить от Хавата приказ: «Под предлогом личной охраны не отводи глаз от леди Джессики».
Скажи, что ты презираешь? Твоя истинная суть определяется именно этим.
— Они — собственность его императорского величества.
Они вступили в комнаты барона, миновали приемную, добрались до спальни. Повсюду были видны следы борьбы: сдвинутая плавучая лампа, одеяло на полу… настежь распахнутый шкаф-массажер у кровати.
«Я не в собственной спальне, — поняла она. — Меня отнесли куда-то».
В этой традиции страдание принимается, быть может, как неосознанное наказание, но принимается. Неплохо подметить, что обряды фрименов почти полностью свободны от чувства вины. Оно им не нужно, — их закон и религия идентичны, а неповиновение — грех. Точнее будет отметить, что они считают себя чистыми от вины, раз повседневное существование их требовало принятия жестоких (и часто смертельно опасных) решений, которые бы отяготили души людей из более мягких краев почти несмываемой виной.