— И то, что он спокойно положил на дороге тело, — сказал Катрина.
— Вот как? А сам, похоже, собираешься меня убить, руку к карману тянешь. Вставай и снимай куртку. Медленно. И кидай ее сюда.
— Насколько мне известно, — осторожно напомнил Бёрре Хансен, — проституция в Норвегии не запрещена.
— Вы уверены, что она не собиралась никуда уходить? — переспросил Харри.
Судя по ее голосу, она лежала в шезлонге и загорала. Изображала интерес, но на самом деле смертельно скучала, и это было отзвуком той отдаляющей холодности, в которую он влюбился тогда, на террасе в Бломменхолме.
Харри взглянул на Катрину. Ее лицо ничего не выражало. Дверь позади них открылась, стали заходить первые студенты и принялись натягивать голубые халаты и белые резиновые перчатки.