Руки наши сшиблись в крепком пожатии. Степка помолчал, потом откашлялся.
– Что вы?.. Садитесь, садитесь, – замахал рукой учитель, уже отвыкший от такого парада.
– Как хотите, – сказал он уходя, – только после с меня не взыщите, если у вас ничего не сладится. Резервуар. Адье.
– Я так и догадался, – обрадовался Оська, – на них набуты кандалы.
– Ты знаешь, – сказал я, – война – это, оказывается, ни капельки не красиво.
Следовало бы, конечно, гордо встать и покинуть это сборище насмешников. Но Швамбрания показалась мне в эту минуту более сомнительной, чем когда-либо. Я почувствовал, что не смогу найти ни одного слова в оправдание игры. Она становилась явно ненужной, навязчивой и стыдной, как привычка, от которой хочешь отучиться. Клавдя, председательница, подошла ко мне.