Любил Рыбий Глаз неожиданно зайти в класс во время урока. Класс вскакивал с дробным грохотом парт. Учитель краснел, закашливался на полуслове и казался сам накурившимся гимназистом.
– Царица! Дай шпильку! – кричал затем император.
Шурка сконфуженно шмурыгал носом и тер пряжку пояса.
– Боже мой, – сказала мама, – это какой-то вундеркинд!
Он разговаривал по-немецки, по-английски, по-французски и по-итальянски.
Мы выросли и торчали из своих гимназических шинелей, как деревья сквозь палисад. Пуговицы на груди под напором мужества отступали к самому краю борта. Хлястик, покинув талию, стягивал лопатки. Но мы стойко донашивали старую форму. На блеклых фуражках синела бабочкой тень удаленного герба.