Едва управившись с домом, Пугин ушел к охотникам Туманного мыса изучать язык и способы существования. Язык он выучил за два месяца почти в совершенстве. Говорить с местным населением на их языке было правилом в работе Пугина. Возможно, в Пугине пропал незаурядный лингвист. В начале зимы он выменял на патроны, ситец и чай собачью упряжку и всю зиму странствовал по ненанесенным на карту хребтам, мысам и речным долинам. Ценой истощения, обмороженных щек, рук и ног он познавал вверенную ему область и ее население. К весне Пугин стал самым популярным человеком на Территории. Роды у жены он также принимал сам. Это было в конце февраля, а в марте он выехал на собаках в Кетунгское нагорье, чтобы организовать поэтапную поставку его телеграфного отчета на радиостанцию за две тысячи километров.
— Оквадрател ты чой-то, парень. И не узнать. Беги на третий. Даю отправление.
— Иди ты к..! — вдруг заорал кто-то на дальней койке.
— Мои кадры против твоих слабы, Володя, — льстиво сказал Баклаков.
— В сырость и глубь земных недр! — Кефир поднял брезентовую куртку, шагнул к бадье.