— В сырость и глубь земных недр! — Кефир поднял брезентовую куртку, шагнул к бадье.
Навигация в это дето началась почти на месяц раньше обычного. Дым старого ледокола, приведшего караван, смешивался с дымом горящей тундры. Силуэты судов на рейде зыбко дрожали и размывались в разноцветные миражи.
Куценко выкладывал защитную стенку из камня вокруг палатки. Гольцы, воткнутые в снег головами, торчали как частокол. На отполированном ветрами склоне сопки маячила высоко у вершины тяжелая фигура.
Чинков уселся в задних рядах. Вокруг были незнакомые лица. «Быстро меняются на Реке кадры», — подумал он. Но его-то заднескамеечники знали. Он чувствовал это по взглядам.
— Ты бы не был тогда пуп Территории. А ты лучше работаешь, когда ты именно пуп.
В сенях затопали шаги, и вошли Жора Апрятин, Гурин и почему-то Люда Голливуд.