— Всё продвигается потихоньку, братан. Даже реабилитация.
— Ничего не слышно от моего сына, Виктора? Помнишь его?
То был последний раз, когда она вернулась забрать его.
Вот такой моя мама была ненормальной. Даже двадцать пять лет назад у неё уже ехала крыша.
Нахожу в кармане скрепку. Но она тоже проваливается.
В следующий миг мои ноги так резко выпрямляются, что стул летит из-под меня вверх тормашками. Руки цепляются за глотку. Стою, таращась на крашеный потолок, закатываю глаза. Подбородок мой выпячивается далеко вперёд.