Любая женщина, кроме Маргариты, поторопилась бы сразу заявить: «Да ведь и он католик!» Но королеве хотелось, чтобы Генрих сам попросил ее о том, чего она желала получить от него. А Ла Моль, видя сдержанность своей покровительницы и не зная, куда ступить на скользкой и опасной почве французского двора, тоже промолчал.
– Не знаю, – отвечала Маргарита, – мне показалось, что это подделка.
– Граф, я больше не гугенот, – склонив голову, ответил Ла Моль, – я имею счастье быть католиком.
– Нарочный из Рима был у герцога Алансонского. Коконнас сам ввел его к нему на четверть часа раньше, чем курьера от герцога Неверского ввели к королю.
– Именем короля: где твой господин? – ответил Морвель.
– Кузен, – сказал король, – возьмите-ка ваш камень и сделайте с другой дверью то, что вы сделали с первой.