– Что ж, посмотрим! – сказала Екатерина и направилась к входной двери, очевидно не считая нужным идти потайной лестницей, будучи уверена, что она здесь одна.
– Нет, сударь. Предварительно проткнув шпагой. Коконнас побагровел; его зеленые глаза метали молнии.
– Нет, матушка, от души. Лицо Екатерины разгладилось.
Перед женщинами возвышалась башня позорного столба, словно темный, безобразный великан, бросавший красноватый свет из двух узких отверстий, пламеневших на самом верху.
– Не будет ли нескромностью, если я осмелюсь спросить, в каком монастыре вы переночевали?
– Несчастный, – подойдя к нему, сказал Генрих, – разве ты не знаешь, что рискуешь головой?