– Ей-Богу, излечился, господа! И теперь...
– Милая матушка! Уж не ко мне ли вы пришли? – спросил он.
Как только Екатерина увидела, что портьера опустилась за Ортоном, она бросилась к зеркалу. Но тщетно ее дрожавшая от нетерпения рука шарила за зеркалом – записки не было.
Ла Юрьер молчал. Морвель не отвечал, трое швейцарцев затаились.
Все переглянулись в глубоком изумлении, а лейтенант сделал шаг назад.
– Нет, нет, Франсуа, – сказал Карл, – это значило бы сделать вас несчастным.