Франсуа взял руку Генриха и с чувством пожал ее обеими руками.
По мере того, как разгоралась книга, по комнате распространялся сильный запах чеснока.
Ла Моль ничего не ответил, – он только пожал Коконнасу руку.
– Вы обещали сохранить мне жизнь, – напомнил парфюмер.
– О, Господи, Господи! – воскликнула Маргарита.
Ортон почувствовал, что по спине у него забегали мурашки: смертельный холод, как ледяной покров, спускался с каменного свода; пол казался мрачным, как крышка гроба; острый взгляд Екатерины, если можно так выразиться, вонзался в грудь молодого человека.