– Пусть все остаются здесь, – приказала она, – я сама пойду узнаю, что происходит.
– Оно в самой болезни, – ответила Екатерина.
– Не может быть? Почему же? – простодушно спросил тюремщик.
– Этого я не сказала. Я сказала: если бы я любила вас, то эта мысль страшно огорчала бы меня.
– Почему же ты не сказал мне об этом раньше, Генрих?
– Хорошо! Как поступили бы вы сами? – спросил он. – Говорите, Франсуа!