По дороге я размышлял о Пресветлом Мече, указавшем единственно верный Путь непросвещенным Диким Лезвиям, и о Ближних Его; а в особенности — о пророке Дзюттэ Ковыряге и о рае по имени Кабир.
А вечеринка — или празднество, как пышно выразился Заррахид — прошла на редкость успешно.
Звали нового вождя — Джамуха Восьмирукий.
— Ладно, — наконец решается Детский Учитель, — начистоту так начистоту. От Кабира до Мэйланя сколько дней пути?
— Я боюсь, что наши слова сольются, и придется говорить: в наше тихое и спокойное последнее время. Вот этого-то я и боюсь.
Сай, на этот раз не уловивший иронии, важно и вместе с тем почтительно кивнул.