— Ты б еще завтра это вспомнил, — мрачно заметил со стены Обломок. — Или через неделю…
Я молчал. Что это он про одобрение дома фарр-ла-Кабир, право слово! Неужели я похож на подосланного соглядатая?!
Обнаженный Единорог уже чутко подрагивал в руке аль-Мутанабби.
По дороге я размышлял о Пресветлом Мече, указавшем единственно верный Путь непросвещенным Диким Лезвиям, и о Ближних Его; а в особенности — о пророке Дзюттэ Ковыряге и о рае по имени Кабир.
А вечеринка — или празднество, как пышно выразился Заррахид — прошла на редкость успешно.
Звали нового вождя — Джамуха Восьмирукий.