Мы сидели, лежали, молчали, а время — время шло…
Лавина дрогнула, глухой ропот прокатился по окрестностям, всколыхнув стоячую воду священного водоема — и Шулма страшно двинулась вниз с холмов, грозя живым валом захлестнуть поле невиданной Беседы.
«Мэй-лань! — звенели о дорогу копыта моего коня. — Мэй-лань, мэй-лань, мэй-лань, мэй-…»
— Откройте, — невозмутимо приказал старый Вардан. — Если они знают место, время и условный знак — мы должны их впустить.
И я остужаю рукоять о руку аль-Мутанабби.
Ну и так далее — то ли Волчью Метлу веселил, то ли за Хамиджу радовался.