Снизу доносятся голоса. Уве не верит своим ушам. Уж эти соседи! Вечно суются, другим нормально помереть не дают, при случае же сами без всякого стеснения любого до умопомрачения и самоубийства доведут. С них станется.
– Сигнал заднего хода, автопарковщик, видеорегистратор… Если тебе столько всякой хрени нужно, чтоб парковаться с прицепом, на кой ты вообще брал себе прицеп?
– А то бы помер, – поясняет третий и, как ни в чем не бывало, кусает банан.
И они выпили за здоровье своих недостойных врагов.
Два года спустя Руне выиграл «тяжбу за дерево» – годовое собрание разрешило ему спилить дерево, мешавшее Руне и Аните любоваться закатным солнцем, зато защищавшее Уве и Соню от его палящих лучей по утрам. А заодно заблокировал встречное требование Уве, заявившего, что в таком случае правление обязано выделить ему средства на установку новых жалюзи.
Всю свою жизнь отец Сони ездил исключительно на «сканиях». Других машин не признавал. Но вот, наплевав на годы его непоколебимой верности, «Скания» присоединилась к «Саабу» – такого предательства дед, конечно, простить ей не мог. То ли дело Уве: с того самого момента, как «Скания» объединилась с «Саабом», он вдруг страшно заинтересовался ею. Вот и теперь, жуя картошину, он задумчиво глядел на машину в окошке.