Она не сводит с него глаз. Уве ворчит, хочет вернуться в дом, становится в дверях. Все, довольно, сыт по горло. Хотел всего лишь тихо-мирно повеситься. Неужто эти олухи не могут проявить элементарного уважения?
Парване испытующе сощурилась. Дочка тем временем принялась гоняться за огрызком кошачьего хвоста с воплями: «Кыся! Кыся!» Кыся, не особо польщенная таким вниманием, попыталась спрятаться между ног Уве.
– А я что? Я тоже ничего, – обиженно бурчит Уве.
– Круто ты его обломил, – хмыкнул увалень. – Спасибо за место, дружище!
Уве стоял перед ними, широко расставив ноги. Молчал.
– А, ты… Здравствуй, здравствуй, – здоровается Уве.