Катя, побледневшая, так и стояла, держась за дверную ручку, повернувшись ко мне в профиль.
— Так. — Аня отодвинула от меня чашку. — У тебя спиртное есть?
— Она будет в шоке, — кивнул я. — А пока вы будете звонить, можно мне с Гришей поговорить? Это ненадолго.
Она дала мне несколько еловых веток, и я тоже бросал их, бросал, двигаясь с процессией непонятно куда. Не было уже никакого посёлка. Мы шли в Аид, в Валгаллу, в ад, чистилище и рай. Мы шли прочь отсюда, из жизни. Мы шли на Олимп. И мои слёзы — они были настоящими. Моими.
— Ничего. Хорошая идея, говорю. Пойду, позанимаюсь.
«Воровать» — это он понимал. Я в двух словах объяснил ему суть вопроса. Рыба в трёх словах попытался выяснить больше. Я его приземлил, сказав, что не вчера родился. Рыба поворчал, но настаивать не стал.