— Ничего. Хорошая идея, говорю. Пойду, позанимаюсь.
«Воровать» — это он понимал. Я в двух словах объяснил ему суть вопроса. Рыба в трёх словах попытался выяснить больше. Я его приземлил, сказав, что не вчера родился. Рыба поворчал, но настаивать не стал.
Этот шорох — как будто полотенце упало на пол? И два еле слышных шага — ровно столько отделяло меня от неё. Лёгкое дыхание на щеке. Две горячих ладошки у меня на плечах.
— Ну так иди Рыбину отдай. Ты давай, это… с криками, с предъявами и желательно — в режиме монолога. Я так за**ался, что реагировать вообще не хочу, уж прости.
Зоя Павловна ещё что-то лопотала, а я даже ерепениться перестал. Грустно стало и мерзко. Чтоб поскорее отделаться, я немного поактёрствовал, убедил Зою Павловну, что всё осознал, и больше никогда. Наконец, она меня отпустила.
И я, сунув ключи в карман, вышел на улицу.