Ленка ничего отвечать не стала, только потянулась так, что майка красиво обрисовала грудь, и лукаво на меня посмотрела.
— Нет, уважаемые, — отказался я, — я ничего такого не понимаю и понимать не собираюсь. У вас выбор простой: или вы даёте подробные показания в присутствии нотариуса, и мы с князем цивилизованно решаем этот вопрос, или я прикажу вас пристрелить и выкинуть в канаву.
— Для начала штраф. На второй раз большой штраф. А на третий раз суд будет. Ну, если как у нас, на чистом спирту ехать, то может и без сепаратора не остановят. Но всё равно нехорошо людей травить.
Газетёнка и впрямь была ещё той помойкой. Истеричная, лживая, и совершенно продажная — даже не жёлтая, а скорее ближе к коричневой. Позиционировала она себя как рупор либеральной общественности. Я протянул руку назад и Мира вложила мне в руку пачку вырезок.
Минуты потекли вновь. И вот когда я уже начал надеяться, что может мы и в самом деле ошиблись, и ничего в этой роще нет, кто-то крикнул: «Внимание, они пошли!». Из рощи, круша молодую поросль, выплывали угловатые фигуры имперских бронеходов и тут же разворачивались в широкую шеренгу, а за ними бежали фигурки ратников, кажущиеся крохотными рядом с бронированными четырёхметровыми гигантами.
На следующий день всё повторилось. На перемене ко мне опять подошла рыжая девица, правда, немного другого оттенка рыжины, и с фиолетовым бантом третьеклассницы.