А Стефан молчал, видимо думал, что сказать, поглядывая то на Сыча, то на Волкова.
— Нет добра в шаре этом, господин, — сказал монах, — лучше бы разбить его.
— У-у-у… прям как моя жена, — пробурчал слуга, поворачиваясь на бок.
Сыч говорил, заметно волнуясь, уговаривал, он боялся, что Волков его не возьмет.
— И что ж со мной никто попрощаться-то не захотел?
— А так и сгинул. Уехал, и более его никто не видел.