— Ты что, паскуда, — опешил Хитров, — думаешь, самый умный?
— Что-то я раньше за тобой такого рвения не припомню? Прежде ты за свободу болгар в бой не рвался.
— Порычи мне, падла, — пробормотал Дмитрий и сунул руку за пазуху.
— Я знал, я верил, что вы хороший человек! — взволновано, повторял Лиховцев. — Эта ваша грубость и злоречивость, это все внешнее, наносное…
— Но, Константин, — встрепенулся Линдфорс, — нам ведь действительно пора!
— В конце концов, в чем ты нас обвиняешь? — кинулась в бой мадам Батовская. — Мы, право же, очень сочувствуем несчастиям Сербии и Болгарии. Мы даже третьего дня жертвовали в помощь пострадавшим от турок…