— Что ты имеешь в виду? — насторожился мужчина. Морщина между его бровей стала глубже.
— Это превентивные меры, — осклабился Брун, погладив ее бедро.
— Раз уж выбрались, завернем еще в пару общин.
Джонни осмотрел разодранный лацкан пиджака, перевел взгляд на медведя. Оказавшись возле него через мгновение, он вцепился в бурую шерсть на затылке, задрал тяжелую морду, так что пасть разинулась, показав белые клыки и темный язык.
Ночью она слышала его даже с первого этажа. Звериный запах отходил на второй план, оставался лишь будоражащий аромат крови, от которого клыки выпирали за губу, а в глазах темнело.
Джонни дернулся, но ноги его подкосились, он рухнул на пол, прополз несколько шагов и застыл, каменея. Оболочка сердца превратилась в пыль, черная слизь растеклась лужицей, засыхая, нога Бальтазара, свешивающаяся из гроба, осыпалась прахом. Брун повернулся на спину, перекатившись на медвежью шкуру, выдохнул.